Still Delicate (ЛП)

Мамина предвыборная кампания, мягко говоря, полное дерьмо. И больше похоже на то, что она пытается рекламировать какое-то дешевое зелье от простуды. Конечно, эти мысли я оставляю при себе. Но все же предлагаю свою помощь, отчасти из-за того, чтобы отвлечься от всего того, чем сейчас полна моя жизнь. Эйдан подбегает ко мне, прося отпустить его на сегодня к Скорпиусу. И я не могу отказать, чтобы не спровоцировать всплеск любопытства своим ответом. Джеймс тоже пристально наблюдает за мной, пытаясь понять, отчего Дженни была со мной столь холодна сегодня. Я подумываю рассказать ему о том, что случилось — знаю, он будет на моей стороне, — но потом я отказываюсь от этой мысли. Думаю, будет лучше, если все мы притворимся, что ничего не произошло.

К счастью, со мной связываются с работы, прося подменить Хэйзел, которая приболела. Поэтому я прошу Джеймса закинуть Эйдана к Скорпиусу и отправляюсь на работу, делая вид, что у меня все отлично.

Я появляюсь в Мунго, где меня встречают восторженная Линда и уставшая Глэдис — Глэдис терпеть не может, когда ее надолго оставляют наедине с Линдой. Она говорит, что такие смены лишь добавляют ей лишней седины.

— Ну, как прошла свадьба? — взволновано спрашивает Линда. — Дженни была настоящей красавицей?

— Возможно, — кисло отвечаю я. Меня посещает мысль, может быть причина того, что я несчастна — это стойка администратора, где я провожу большую часть своего времени?

— А подробнее можно? — спрашивает Глэдис и вид у нее такой, что сразу становится ясно — она хочет сплетен, особенно тех, что касаются нас со Скорпиусом. Линде тоже интересно послушать, но она пытается скрыть интерес.

— Нет, — отвечаю я. — Нечего рассказывать.

========== 18. Время для вина ==========

Она добрая и заботливая,

Любящая и щедрая,

Преданная мать и бабушка,

Труженица, не боящаяся сложностей,

Верный друг!

Голосуйте за Гермиону Уизли, будущего министра магии.

*

Гермиона Уизли рассказывает о семейных ценностях — а вы знали, что ее дочь забеременела в шестнадцать?

Гермиона Уизли называет себя верной женой — а вы знали, что она изменяла своему мужу?

Гермиона Уизли говорит о равных правах для домовых эльфов — а вы знали, что у нее самой их целых пять?

Голосуйте за Перси Уизли, честного кандидата.

*

— Не могу поверить в это! Половина из этого дерьма полная бессмыслица! У меня нет пяти домовиков!

— О да, такой же «честный кандидат», как моя задница, — рычит папа, испепеляя взглядом передовицу Ежедневного пророка. — Эта женщина — сущий дьявол. Волдеморт, вернись, все забыто!

И пусть я считаю, что мамин слоган несколько напыщен, но тетя Одри прибегла к откровенной лжи, строя предвыборную кампанию дяди Перси. Да, я забеременела в шестнадцать, и, возможно, мама целовалась с кем-то, пока была помолвлена с папой, но уж в чем я точно уверена, так это в том, что у нас нет домовиков.

— Мам, думаю, пришла пора и нам играть грязно, — говорит Хью, который возится с Эйданом в углу. — Ну знаешь, распространять слухи, копаться в грязном белье.

— Не думаю, что так уж глубоко придется копать, — мрачно вставляет папа.

Мама заглядывает в духовку, проверяя, готов ли наш ужин.

— Я не стану опускать до ее уровня, — говорит она, — к тому же, распространять слухи об Одри не кажется мне здравой идеей. Все же, это Перси баллотируется на пост министра, а не она.

— Ну, у него тоже грязного белья хватает, — парирует папа.

— А я знаю нечто интересное о Молли, — добавляю я. Никто ведь не знает, что она в свое время целую неделю курила коноплю, а ведь если бы об этом узнала Одри, кузине бы явно не поздоровилось.

— А почему они просто не постирают свои вещи? — спрашивает Эйдан. Иногда я не могу сдержать улыбки — настолько он еще наивен. Надеюсь, это будет длиться вечно. А еще надеюсь, что спустя пару лет ему не придется копаться в грязном белье своих родственников. Потому что, как сказал папа, тут даже не надо будет прилагать особых усилий, особенно в том, что касается меня.

Внезапно у меня ёкает сердце, когда я вспоминаю письмо, полученное сегодня от Скорпиуса. Он даже не стал звонить мне, решил отделаться письмом. И в нем было не так, чтобы уж очень много слов.

«Заеду в семь. Нам нужно поговорить. Скорпиус.»

Ну, в любом случае, в восемь у меня зелья, поэтому вряд ли он сможет надолго задержать меня. А Эйдан сегодня остается с моими родителями, и мне не придется волноваться о том, что он может снова услышать, как мы ругаемся. Особенно, учитывая, что ругаться мы будем из-за него.

Я никому не рассказала о том, что Скорпиус предложил подписать соглашение об опеке. Единственный человек, с которым мне бы хотелось этим поделиться, сейчас находится в Новой Зеландии и не хочет иметь со мной ничего общего. А двое других, которым я могла бы рассказать, в последние дни проводят слишком много времени вместе. Брайан и Дом — это новые Ал и Дженни: где один, там и другой неподалеку. Похоже, я сотворила чудовище.