Стёртый

Бекс взяла зелёный лак, поднесла к глазам, как бы проверяя цену, почесала нос, и – раз! – бутылочка исчезла вслед за предыдущей. Я успел заметить куда – в рукав её школьного пиджака. Бекс зажала пальцами край рукава, чтобы лак не выпал, взяла ещё один, голубой, и вуаля – он последовал за остальными. Моя сестра была прямо вор-фокусник! Она огляделась по сторонам, сунула руки в карманы и поспешно вышла из магазина. Я отвернулся, чтобы она меня не заметила, а потом пошёл следом.

Умница Бекс – воришка?! Не может быть! Мы перешли дорогу. Я держался в нескольких шагах. О чём она вообще думала? Она хоть понимала, что будет, если её поймают? Мы дошли до библиотеки, когда она резко остановилась и обернулась.

– Ты чего за мной ходишь? – спросила она, наморщив нос. Глаза у неё сузились и стали как щёлки.

– Бекс!

Вблизи она выглядела ещё более оранжевой.

– Откуда ты знаешь, как меня зовут? Ты из моей школы?

Я прокашлялся:

– Э-э… да.

Она так сильно сощурилась, что, считай, закрыла глаза.

– Ну? И чего тебе?

Я переcтупил с ноги на ногу.

– Просто… Провожу опрос… Нам в школе задали… Хотел тебя спросить… Ну, для домашки.

Бекс посмотрела на меня исподлобья.

– Слушай, я не в настроении для глупых игр. Ясно? – Она опустила плечо, склонила голову набок, а потом резко развернулась, махнув хвостом.

– Бекс, подожди! – Я помчался за ней.

Она тяжело вздохнула и закатила глаза.

– Пожалуйста, просто ответь на вопрос! Пожалуйста! Мне надо сделать домашку.

Она втянула носом воздух и уставилась себе под ноги.

– Ладно. Задавай свой дурацкий вопрос.

– Э-э… Какой породы твоя собака?

Она нахмурилась:

– И всё?

Я принял серьёзный вид.

– Да. Мы проводим исследование, какой породы у жителей района собаки, на… э-э… обществознании.

Бекс снова закатила глаза. Видимо, это была её фишка.

– У меня нет собаки. Никогда не было. И не будет. Всё? Теперь ты от меня отстанешь?

Она пошла дальше, и я поспешил за ней.

– У тебя нет бигля? Он ещё такой обжора. Мне где-то по колено ростом. Пахнет не очень. Особенно воняет изо рта. И зовут его Монстр. Ну или не Монстр, а как-нибудь ещё. Не знаю, как вы его там назвали. Ты бы выбрала имя вроде Эйнштейна, Нельсона или что-то в этом духе.

Она озадаченно на меня покосилась, но ничего не сказала. Какое-то время мы шли молча, а потом Бекс поняла, что я просто так не уйду, и остановилась.

– Слушай, ненормальный, отвали от меня, понял?!

– Ты же так и не ответила! Про собаку.

Она скрестила руки на груди.

– Наверное, мне лучше знать, есть у меня собака или нет, как думаешь? Что с тобой не так? У тебя вообще мозги на месте?

Я удивлённо заморгал. Как же так? У неё нет собаки? Тут до меня дошло. И как я сразу не сообразил, что не мог спасти Монстра, если никогда не рождался! Он так и остался лежать посреди дороги. И машина его переехала. Насмерть. У меня по щеке покатилась слеза, и я торопливо её смахнул. Бекс нахмурилась:

– Ты что… плачешь?

Я посмотрел на сестру. Много лет назад, когда мама с папой только начали ругаться, мы часто сидели вместе на верхней ступеньке лестницы и слушали, как они кричат друг на друга. Бекс обнимала меня за плечи и шептала, что всё наладится. Я был бы не против, если бы она сейчас так сделала.

– Ничего я не плачу, – буркнул я.

Она пожала плечами и пошла дальше.

Я не хотел сдаваться. У меня ещё оставалась надежда. Вдруг его тогда спас кто-нибудь другой и теперь Монстр жил с моим папой? Он же в каком-то смысле помог мне спасти Монстра. Отвёз нас к ветеринару. Может, мой пёс всё-таки выжил и остался у папы? Вряд ли, конечно, но мне не хотелось верить, что он умер. Я снова нагнал Бекс.

– А у твоего папы есть собака?

Бекс фыркнула:

– Нет. Он их терпеть не может!

Я всхлипнул и потёр нос.

– Неправда, – пробормотал я. – Он любит собак! А говорит так, чтобы пораздражать маму.

Бекс нахмурилась:

– Что-что?

Я опустил взгляд и пнул носком бордюр.

– Да ничего, просто иногда оказывается, что люди любят собак больше, чем они думают.

Бедняга Монстр! Мне хотелось плакать. Уронить голову на руки и разрыдаться. Бекс мрачно на меня поглядела.

– Дурацкое вам дали задание, – заявила она. – И ты очень странный пацан.

– Ну а ты – очень плохой воришка!

Она вытаращила глаза и выпалила:

– Что?!

– Я видел, как ты прячешь лак для ногтей в рукав! Зачем? Это совсем на тебя не похоже.

Она здорово рассердилась. Я никогда её такой не видел. Бекс шагнула ко мне и, наверное, схватила бы за воротник, если бы мы не стояли у всех на виду.

– Слушай сюда. Я понятия не имею, кто ты и почему решил, что хорошо меня знаешь, но, если скажешь кому про лак, жизнь тебе мёдом не покажется. Понял?

Она нагнулась, и её лицо оказалось возле моего: я увидел, как потрескался тональный крем вокруг её носа, прямо как корочка на пироге. Я отшатнулся.

– Но ты же не такая! – почти закричал я. – Ты никогда не ввязываешься в неприятности. Это по моей части! Ты послушная и прилежная. Тебя никогда не оставляли после уроков, ты не устраивала пожар, не… не крала. Ты сидишь и строчишь рефераты про королей Георгов и прочую скукоту – просто для удовольствия!

Она сощурилась:

– Не понимаю, о чём ты. Я не интересуюсь историей.