Стиратель (СИ)

От быта перехожу к более высоким понятиям. С изумлением обнаруживаю, что в языке Танаида нет слов бог или боги. Вообще ничего, относящегося к религии. Зато есть понятие Высшие — знать, аристократы. Именно так, с большой буквы; остальные люди скопом зовутся низшими — с маленькой буквы. Одновременно с устной речью в меня подгрузилась и письменность. Высших множество видов и уровней; встроенный переводчик, подвиснув на пару секунд, определил их для меня как графов, герцогов и баронов, хотя здесь, конечно, употреблялись другие слова. Понятие право относится исключительно к Высшим, для низших существуют только дозволение или милость. Понятие «Право низших» имеет столько же смысла, как выражение «теплый снег».

На язык Танаида невозможно оказалось перевести слова свобода, равенство и братство; самое близкое к ним по смыслу — «выходной день, выравнивание забора, родственные связи». Да уж, не отличается он добротой, этот дивный новый мир… и как, скажите на милость, предполагалось, что я смогу исправить его?

Наутро я чувствую себя лучше, новый язык окончательно инсталлируется в мою голову и реальность больше не подвисает. Кое-как ополаскиваюсь водой из ведра, доедаю холодную вчерашнюю кашу и даже слегка прибираюсь — не хочется оставлять после себя свинарник. Жаль, съеденный горох возместить нечем. Нарубил бы дров взамен сожженных вчера, но топора найти не удалось. Чуть поколебавшись, прихватываю с собой ножик — неловко грабить добрых хозяев хижины, но ничего более похожего на оружие у меня нет, а Танаид не обещает быть спокойным и безопасным местом.

За дверью меня поджидает делегация: родственники вчерашнего пациента, куда более крупные. Их десятка два, и явились они явно не затем, чтобы поблагодарить меня за спасение детеныша. Матерый, ростом с невысокого человека черный самец шагает ко мне и скалит огромные желтые клыки, за ним следуют его сородичи. Нафиг-нафиг! Поспешно отступаю в хижину и захлопываю дверь.

Да уж, ситуация… Можно, конечно, сделать из ножа и ножки стола что-то вроде копья и попытаться прорваться с боем. Но вряд ли удастся избежать укусов, а на обезьяньих клыках может оказаться любая дрянь, вплоть до бешенства, которое гарантированно убьет меня в течение месяца — едва ли я достану здесь вакцину. Хватит ли у меня силенок излечить себя от смертельной болезни? Можно, конечно, проверить опытным путем, но оно мне надо? Лучше дождаться, пока наглые твари уберутся восвояси.

Проходит час, другой, третий — обезьянье войско и не думает снимать осаду. Хорошо, окна слишком маленькие, внутрь им не пролезть; но и я не могу выйти, вот в чем проблема. Вода в ведре еще осталась, а вот жрать решительно нечего. «Статус — окружен обезьянами». Вообще-то и на работе нередко так себя чувствовал, стоило ради этого попадать в новый мир…

Ждать, похоже, нечего — непрошенные гости сами не уйдут. Жаль ломать добротную мебель, да еще чужую, но другого выхода нет. Переворачиваю стол и начинаю выбирать, какая ножка покрепче. Тут снаружи доносится обезьяний визг. Кидаюсь к окну и вижу, как стаю приматов рассекает… молния? Что-то стремительное и безжалостное, оно двигается так быстро, что и не разглядеть. Две… нет, уже три обезьяны валяются со вспоротыми брюхами. Одни с визгом бросаются прочь, другие бестолково мечутся, мешая друг другу. Молния на секунду замирает, и я успеваю рассмотреть большую грациозную кошку — наверно, крупная рысь… нет, все-таки скорее леопард серого с отливом в рыжину окраса. Судя по эффективности действий, мощнее леопарда, долго с дичью не возится, режет обезьян, как волк беззащитных овец.

Проходит всего несколько секунд, и вот уже поляна почти свободна от обезьян, живых и целых, по крайней мере. И только черный вожак покидать поле битвы не намерен. Он рычит, обнажая желтые клыки, и бьет себя кулаками в широкую грудь — как же он в этот момент неприятно похож на человека. Потом с места прыгает на леопарда и накрывает его своей тушей.

Враги сцепляются и катятся по земле. Сверху оказывается то серое, то черное. Обезьяна чуть массивнее, кошка быстрее и, наверно, все-таки сильнее. Вот примату удается перевернуть леопарда брюхом кверху. Мощные клыки тянутся к горлу… похоже, конец котенку. В последний момент леопард выворачивается из-под накрывшей его туши, прыгает сверху и одним ударом лапы вспарывает обезьяне шею. Затем горделиво распрямляется, торжествующе воет… и заваливается на бок. Кровь из распоротого брюха брызжет на траву.

Если бы я рассуждал логически, то, пожалуй, поступил бы иначе. Но в тот момент благодарность к освободителю из позорного обезьяньего плена оказалась сильнее доводов рассудка. Сам не знаю, как я оказался снаружи, подхватил леопарда на руки, закинул на плечо — с полцентнера весит, а выглядит таким грациозным — и втащил в дом. Оглядываю. Скорее, это барс, а не леопард, хотя какая разница?