Стивен Эриксон Кузница Тьмы

Орфанталь думал, они готовятся отнять лошадь под угрозой оружия, ведь денег у них нет. А как-нибудь потом они отдали бы деньги, или же привели лошадь или сразу двух. Исправив всё.

А сейчас старик встает над телом, утирая кинжал плащом мертвеца. Лошадь отбежала недалеко и дрожала, стоя в канаве. Что-то бормоча, Грип подошел к животному и вскоре завладел поводьями. Поглядел на Орфанталя. - Теперь скачем в Харкенас.

И оскалился, прочитав что-то на лице мальчика. - Он из Легиона, Легион напал на нас. Теперь они - враг. Мы на гражданской войне. Понял, заложник?

Он кивнул, хотя и не понял - уже давно ничего не понимал.

- Не буду прятать тело, - говорил Грип. - Хочу, чтобы они нашли. Хочу, чтобы знали. Более того, хочу, чтобы они поняли: это сделал Грип Галас, и Грип придет за ними. - Тут он снова выхватил клинок. Передал поводья Орфанталю и похромал к трупу.

Отрубил голову. Кровь хлестнула на пыльную дорогу. Грип написал на лбу свои инициалы, за волосы швырнул голову на середину дороги. Снова вытер кинжал и подошел к Орфанталю. - Ну, пусти меня вперед. Колено болит хуже смерти.

"Все герои мертвы.

Я потерялся.

Все мы потеряны".

Протянутая Орфанталю рука была красной, в воздухе разлился запах железа.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

В ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ВАШИХ ДЕРЗАНИЙ

ОДИННАДЦАТЬ

Со всех сторон Аратан видел запустение. Под бесцветным небом дома прятались среди руин, и смотреть на них означало пропитываться приметами неудач, пока сами его мысли не заволокла серая пыль. Между беспорядочных строений виднелись низкие закопченные каменные стены, торчали из сожженной травы как гнилые зубы. Он страдал, терпя их призрачные ухмылки, сгорбившись в седле Бесры. Стены шли без всякого порядка, в огороженных пространствах нигде не встречалось скота.

Он не видел примет деревни или города. Пойманные среди стен - словно в гигантскую паутину - дома стояли так и сяк, отвергая саму идею улиц. Они не желали смотреть окна в окна, стыдливо отворачиваясь, как будто общение не сулит даров и неизбежность встреч вызывает тягостные чувства. Почти все проемы были без дверей; чернота, ими обрамляемая, казалась странно плотной. Даже открытые, двери сохраняли в себе нечто непроницаемое, загадочное. Соблазна зайти внутрь - любопытства ради - не возникало: он ощущал отторжение. Что бы ни оставалось там, в скрытых комнатах, за разбитыми окнами и под проседающими полотками, было тайной сказкой, написанной мусором.

Такова была цивилизация Азатенаев, беспорядочная и забывчивая. Оскудение ее мучило душу, и самым ужасным, на взгляд Аратана, казалось то, что некоторые дома еще обитаемы. Он видел прочные, плотно закрытые двери, из - под ставней сочилось янтарное сияние свечей. Он замечал фигуры в тенях портиков, столь искусно сложенных из громадных глыб гранита, что не требовалось раствора; он чувствовал неослабное давление чужих взглядов на себе и спутниках, неторопливо проезжавших через поселение.

Воображение пятилось перед отравой этих мест, перед знаками отречений - от бесполезного имущества, от заросших садов и уродливых курганов, в которые превращались давно сгоревшие дома. Это был не его мир; дышать им, смотреть на него и вбирать подробности - означало призывать безумие.

Дневной свет угасал. Лорд Драконус вел их через провалы стен, пробираясь к центру поселения. Лошади шагали, словно пораженные горем, и даже мухи еле ползали по пыльной шее Бесры.

Когда отец натянул удила перед нелепо большим домом из камней и бревен, Аратан ощутил уныние духа. Дом стоял вдалеке от прочих и казался совсем одиноким; на гранитном фасаде виднелись бесконечные, бессмысленные узоры, какие-то кольца или круги. Пиленые концы балок между этажами над низкой, но широкой дверью тоже несли некие изображения, словно прочерченные дождевыми струями по грязи. Длинные стены тянулись к зданию с трех сторон, но не доходили до конца, словно рассыпавшись от усилий. Воздух здесь был особенно холодным и мертвым.

- Ты можешь полагать, - сказал Драконус, чуть обернувшись, чтобы видеть сына-бастарда, - что мысли принадлежат тебе.

Аратан моргнул.

За ним сержант Раскан прошептал что-то вроде молитвы и кашлянул. - Милорд, значит, в наши мысли проникает магия?

- Мир вокруг тебя говорит на своем языке. И не может быть иначе. Все, что ты видишь, окрашено оттенками твоих же слов. - Драконус помолчал и хмыкнул. - Спорю, никто из вас не заметил цветы среди сорняков или танец ласточек над старым источником. Или как небо на краткий миг приобрело вид чистейшего фарфора.

Не желая оборачиваться, видеть Ферен рядом с Ринтом, Аратан пялился на отца, сражаясь со смыслом его слов. - Нас пригласили, - сказал он.

- Верно, Аратан. Ты начинаешь понимать проклятие Азатенаев.

- Джелеки больше не набегают сюда.

Драконус пожал плечами. - Ты видишь что-то ценное?