Стивен Эриксон Кузница Тьмы

Он заметил, как внезапно подобрался Калат Хастейн. У командира появилась ясная и срочная причина завершить вялые споры, грозившие на целые дни, если не недели, затянуть в болото всех находящихся в форте. Илгаст Ренд переговаривается с Калатом наедине. Хунн заподозрил в этом измену. Первый сын Хаста Хенаральда стал неотразимо нейтральным, и глазам Хунна Раала это немедленно стало казаться поражением.

Но, честно говоря, у него нет причины для потрясения. В некотором смысле, если хорошенько подумать, он может даже видеть тут победу. Калат женат на командире Легиона Хастов, да, и все знают, что Легион Хастов принадлежит Матери Тьме, там все ее дети.

Найдутся выходцы из знати, готовые противостоять возвышению Урусандера, но без Легиона Хастов за спиной они едва ли смогут составить угрозу силам Урусандера. Дом-клинки все как один великолепны в бою, но их слишком мало. Воля семи тысяч солдат, преданных одному делу, приведет Лорда Урусандера в объятия Матери Тьмы, и если по пути придется переступить через пару сотен дом-клинков... что же, будет отличное предупреждение прочим знатным фамилиям.

"Власть перейдет к нам. Но мы не ищем тирании. Только справедливости. Мы сражались, многие пали, но выживших нельзя забывать или отбрасывать".

- Как тревожно, - пробормотал Оссерк. - Хунн Раал, ты видел этот Витр самолично?

Хунн покачал головой.- Говорят, это всепожирающее море.

- Какие захватчики могут оттуда явиться? Солтейкены... может, это родичи Джелеков, принимающих форму огромных волков?

- Вскоре мы узнаем.

Оссерк склонился ближе. - Дурное время выбрано. Нужно отступиться...

- Отнюдь, - резко возразил Хунн Раал. - Во всем этом даже есть нужный потенциал. Солдаты в отставке получат новые должности - да, я готов предсказать твою новую миссию. Мы поскачем в Харкенас с вестью о новой угрозе. Точнее, я поскачу. Тебе же лучше вернуться к отцу, подготовив его к неизбежному возвращению к службе по приказу самой Матери.

Оссерк нахмурился. - Он может отказаться.

- Не откажется, - уверил Хунн Раал. - Твой отец сознает долг.

- Он может обязать меня занять свое место.

Очевидный ответ не стоило и озвучивать; Хунн Раал сделал задумчивое лицо, допустив и едва заметную насмешку. - А как ты думал, зачем я прошу именно тебя донести весть до отца? Двое поговорят, кровь примет решение. Стой же перед ним прямо, друг мой, и смотри уверенно. Не выказывая ни готовности, ни жадного желания. Прими озабоченный вид, только не слишком тревожный. Собранность и трезвость послужат тебе лучше всего, реализовав упования и твои, и наши.

Оссерк медленно кивнул. - Хорошо сказано. Я уезжаю немедленно...

- Смею думать, лучше утром. А может, и еще позднее. Нам будет полезно выслушать мысли Калата Хастейна, а также узнать, каковы будут его действия, кроме посылки разведывательного отряда. Мы здесь в качестве представителей Легиона, мы должны прямо предлагать помощь.

Однако Оссерк скривил губы. - Хорошо тебе говорить, Хунн, но я никого не представляю...

- Неверно. Здесь, утром, ты представляешь отца. Потрудись, чтобы все вокруг это поняли.

- И что я им скажу?

- Ничего. Только слушай, а если пробудится острый вопрос - высказывай его. Но будь умерен в расспросах - пусть за дело берутся остальные, ты же внимательно вслушивайся в дискуссию.

Оссерк кивнул. Он по-прежнему нервничал.

- Видел тут Шаренас? - спросил Хунн Раал. - Она смотрит и слушает - не моих кузин, так жаждущих принять ее в компанию, но Илгаста и Калата. Перенимай ее методы, Оссерк. Она отлично играет политические сцены.

- Нужно побольше узнать об Витре.

- Узнаем, - заверил Хунн Раал. "Хотя, возможно, не так много. События ускоряются".

Шаренас следила за выходящим их комнаты Туласом, с интересом отмечая внезапно проснувшуюся в мужчине остроту ума. Пусть он мертв духом, но в вопросах спасения окружающих - в данном случае нареченной - он выходит вперед всех. Она почти могла видеть воспылавшее мрачное пламя, потенциальную готовность умереть, защищая будущую жену, или вечно жить в благородном горе по ней. Это лучше, нежели опуститься до неуклюжих истин несчастливого брака, когда старый пепел покрывает сияние славы, не успеет лечь на место последний камень нового дома.

Было что-то жалкое в энергии Кагемендры, готовившегося выехать ночью ради поисков Фарор Хенд. Вот существо, не мыслящее жизни без рук и ног, без возможности быстрых действий и способности к волевым, решительным поступкам. Но... смелые решения живут недолго, отзвуки подвигов быстро затихают, и что бедняге остается? Лишь новая тишина или, того хуже, незримый стон внутри черепа. Нет, пусть лучше руки движутся, ноги несут его вперед; лучше все то, что нужно сделать и можно сделать немедля.