Стивен Эриксон. Падение Света (ЛП)

Облаченный в тяжелые доспехи Келларас стоял, колеблясь, в коридоре, когда показался Сильхас Руин. Офицер отступил, давая лорду пройти. Однако Сильхас остановился.

- Келларас, вы пытались войти в Палату Ночи?

- Нет, милорд. Мужество мне изменило.

- Какие же новости вы принесли, раз так пали духом?

- Всего лишь истину, которые не стоили бы узнавать. Я несу весть от капитана Галара Бареса. Он выполнил ваш приказ, но смотр новых рекрутов усугубил его сомнения.

Сильхас обернулся, вглядываясь в двери из черного дерева в конце прохода. - Здесь вы не получите совета.

"Боюсь, вы правы". Келларас пожал плечами. - Извините, милорд. Я искал вас, но не мог найти.

- Но сейчас отступили в сторону и не приветствовали меня.

- Прошу прощения. Смелость покинула меня. Похоже, в Палате Ночи я желал обрести дар веры в Богиню.

- Увы, - почти прорычал Сильхас Руин, - она обратила веру в воду, но даже поплавать в свое удовольствие мы не можем - сила ушла из рук. Даже жажду не утолить. Хорошо, Келларас. Я выслушал ваши вести, но они ничего не меняют. Доспехи Хастов нужно носить, мечи сжимать в живых руках. Возможно, это заставит Урусандеа помедлить.

- Он верно оценит плоть в доспехах, заметит дрожащие руки.

- Можете швырять песок под мои ноги и под свои, Келларас, но я должен чувствовать уверенность в каждом шаге.

- Милорд, есть вести от ваших братьев?

Сильхас нахмурился. - Думаете, командир, мы жаждем открыться всем? Господин ваш найдет вас в нужное время и не проявит сочувствия, если вы так и не вернете себе смелость. Ну-ка, снимайте латы - они шепчут о панике.

Келларас поклонился и попятился.

Глядя на Палату Ночи, Сильхас явно заколебался, словно хотел пойти туда. Но развернулся кругом. - Погодите, командир. Пошлите Датенара и Празека к Хастам, обяжите принять начало над новыми когортами и помогать Галару Баресу во всем.

Удивленный Келларас спросил: - Милорд, они должны надеть хастовы доспехи? Взять хастовы мечи?

Лицо Сильхаса Руина отвердело. - Храбрость покинула всех в вашем Доме? Вон с глаз моих, командир!

- Владыка. - Келларас торопливо ушел. Злобный взгляд Руина ощущался спиной даже в конце коридора. "Паника поистине кусает как лихорадка. Вот он я, муха над тысячью шкур". Нужно вернуться в личные покои, снять доспехи, отложить военное облачение, сохранив лишь меч как знак ранга. Сильхас прав. Солдат делает из мундира заявление и приглашение. Он кичится воинственностью, а внутри доспехов царит неуверенность и даже ужас.

Потом нужно пойти и отыскать Датенара и Празека там, где он поставил их. На мосту в Цитадель.

"Вам двоим суждены мечи-глашатаи и поющие хором стальные пластины. Ох, друзья, вижу, как вы ежитесь от моих новостей. Простите..."

Темнота Цитадели удушала. Снова и снова ощущал он потребность остановиться и глубоко вдохнуть, успокаиваясь. Он шагал практически в одиночестве по коридорам и холлам, слишком легко оказалось вообразить место покинутым, населенным лишь полчищем неудач - не отличимым от развалин, виденных им на юге. Форулканы оставили после себя лишь мусор и кости. Ощущение незавершенных дел витает там в воздухе, словно проклятие. Стонет с ветром, заставляет камни трещать на жаре. Шипит с ползущим песком и тихо хохочет, когда вы просеиваете камешки меж пальцев.

Он почти видел крепость лишенной жизни, выскобленной шелухой, и храм Тьмы превращался в горькую шутку. В нем молятся пауки среди пыльных сетей, жуки ползут по кучам гуано летучих мышей - и гость может бродить, не находя ничего стоящего внимания. Неудачи прошлого острым ножом отсекают всякую надежду на сладкие воспоминания. Он не мог не удивляться непостоянству храмов и прочих святилищ. Если они - лишь символы потерянной веры, то знаменуют лишь неудачи смертных. Но если боги умерли среди руин - ощутив погружение ножа в сердце или решительный надрез на глотке - это преступление превосходит любое вероотступничество.

А может быть, святость есть лишь дар зрения - взгляда на камни, на дерево, на булькающий под корнями источник. Тогда единственное возможное в таких местах убийство - то, что оставляет надежду неподвижно лежать на земле.

Покинув свою комнату и направившись к воротам, Келларас вынужден был пересечь блестящий узор Терондая на плитах пола. Чувствуя под собой силу, эманирующую краткими толчками, будто дыхание спящего божества. Ощущение заставило встать дыбом волоски на коже.

Он вышел в холодную ночь: иней блестит на каменных стенах, одинокий страж у мостовых ворот сутулится под тяжелым плащом, зевая, прислоняясь к барьеру. Услышав шаги, женщина выпрямилась.

- Сир.

- Ты закрыла ворота.

Она кивнула. - Увидела, сир, что мост не охраняется.

- Не охраняется? Где тогда Датенар и Празек?

- Не знаю, сир.