Стивен Эриксон Падение Света (СИ)

За долгий жизненный срок Рансепт имел возможности размышлять о чудесном разнообразии любви, насколько это доступно оказавшемуся на периферии страсти, слишком согбенному и потертому веками, чтобы привлечь чужой взгляд. Характер не склонял его к скептицизму и горечи при виде чужой нежности. Иным суждено идти по жизни одиноко, другим - нет. Обожание Дретденаном капитана Чива было бальзамом на глаза всех умеющих видеть.

Знать собиралась в обеденном зале но, хотя Хоральт Чив вполне мог появиться рука об руку с лордом, как подобает паре, он выбрал общество сестры и Рансепта. Поведение его намекало на беспокойство или даже разочарование, но Рансепт мало знал гостей, так что безмолвствовал, впитывая остатки похлебки куском хлеба, размеренно жуя и вздыхая.

Наконец Секарроу отвела пальцы от струн и положила инструмент на колени. Откинулась в кресле, сказал, глядя на брата: - Осторожность не порок.

Хоральт постучал по столу костяшками пальцев - резкий звук заставил Рансепта вздрогнуть. - Это имело значение, уверяю. Но не главное.

- Он боится, что может проиграть.

- Пока что страхи его вполне обоснованны.

Тонкие брови поднялись. - Ты бросишь его?

Хоральт удивленно поднял глаза и тут же отвернулся. - Нет. Конечно, нет. У нас уже были разногласия.

- Ты неверно меня понял, брат.

- То есть?

Вздохнув, Секарроу посмотрела на Рансепта. - Кастелян, прошу простить моего тупоумного братца за эти пререкания.

Рансепт хмыкнул: - Не мне вмешиваться, если не приглашен.

Склонившись над столом, Хоральт махнул рукой: - Так приглашаю. Скажите, чем столь затуманен мой ум, что я не понимаю опасений сестры?

- Вы командуете дом-клинками, сир. На поле брани солдаты погибают. Как и офицеры.

Костяшки застучали вновь, так громко, что на миг замолчали мойщики в соседней комнате. - Это... эгоистично. К чему ценить ответственность, если первая угроза ослабляет ее? Я солдат. Профессия влечет риск. У нас гражданская война. Претендент желает забрать трон.

- Не совсем точно, - пробормотала Секарроу, настраивая ильтр. - Он всего лишь желает второго трона, рядом с первым, и этот трон хотя бы будет виден. Я слышала, ничей взор не оказывается настолько острым, чтобы пронизать пелену темноты вокруг возлюбленной нашей Матери. Да, иные утверждают, что она стала проявлением темноты, вещью столь полно отсутствующей, что возникает иллюзия присутствия.

- Пусть поэты играются со словами, - взвился Хоральт. - Один трон или два, какая разница. Я мечтаю о дне, когда педантизм умрет.

Улыбаясь, Секарроу сказала: - А я грежу о дне, когда в нем не будет нужды. Нужно ценить точность языка. Не согласны, кастелян? Скольких войн и трагедий могли бы мы избежать, будь смыслы слов не только ясны, но и согласованы? Да я готова утверждать, что язык лежит в сердцевине любого конфликта. Недопонимание - прелюдия насилия.

Рансепт отодвинул блюдо и уселся удобнее, подхватывая кружку разбавленного эля. - Загнанный волками олень сказал бы иначе.

- Ха! - громыхнул Хоральт Чив.

Однако Секарроу качнула головой. - В голоде есть необходимость, и не о ней мы говорим, кастелян. Не об охотнике и добыче, в простом смысле слов. О нет, мы берем природные склонности, искажая их ради цивилизованного поведения. Враг нашего образа мысли становится добычей - если он слишком слаб, чтобы назваться иначе - а мы становимся охотниками. Но сами слова эти по натуре синонимичны, а в реальности происходит убийство. - Она провела рукой по кожаным наплечникам. - Убийство скрыто за каскадом слов, не отражающих брутальную истину. Война, солдаты, битвы - просто словарь обыденного обихода, привычные как дыхание, еда и питье. И, разумеется, столь же необходимые. - Она повернула колышек и ударила по струнам, издав какофонию звуков. - Мундиры, муштра, дисциплина. Честь, долг, мужество. Принципы, единство, месть. Затемняя смысл, мы усиливаем ложь.

- И что же это за ложь такая? - спросил Хоральт.

- Ну, что работа солдата избавляет нас от вины в убийствах. Ты задумывался, дорогой брат, что лежит в сердцах легионеров, требующих "правосудия?"

- Алчность.

Ее брови снова взлетели. Поворот колышка, удар по струнам - и звук еще более дисгармоничный. - Кастелян?

Рансепт пожал плечами: - Как сказал ваш брат. Земли, богатства.

- Компенсация за их жертвы, да?

Мужчины разом кивнули.

- Но... о каких жертвах они ведут речь?

Хоральт вскинул руки: - Ну, о тех, что они принесли!

- То есть?

Брат скривился.

- Кастелян?

Рансепт потер бесформенный нос, ощутил влагу на пальцах и потянулся за платком. - Сражения. Убийства. Павшие товарищи.

- Тогда нужно спросить, полагаю я: какую компенсацию цивилизованное государство даст тем, что убивали ради него?

- Они делали это не просто так, - возразил Хоральт. - Они спасли жизни любимых, невинных и беззащитных. Стояли между беспомощными и теми, кто хотел причинить им вред.