- Да, Гарелко! Была ли то простая скука? Или горькое угасание любви? Нужен был вызов. И я ушла ловить скользкий хвост горя неистового Джагута. Посмеют ли супруги пойти следом? Заметят ли мое отсутствие?
Гарелко снова указал на Ханако. - А этот? Тоже проверка?
- О, кто знает, что вывело его на тот же путь. Бравые молодцы устали от простых вызовов. Но против непобедимой смерти... да, это будет судьба, вошедшая в легенды! Или, - закончила она со вздохом, - что-то вроде того.
- Мы слышали твои взвизги! - Реваст словно взбесился.
- Как и было задумано, дабы оживить вас - могла ли я изобрести сирену более надежную, чтобы заставить вас бежать сюда? - Она небрежно махнула рукой на Ханако. - О, он был забавен, уверяю. Настоящий зверь, способный принудить вас к изобретательности на долгие годы восторгов!
- Ты не останешься с ним? - спросил Гарелко. - Не назовешь очередным мужем?
- От троих с ног валюсь. К тому же у него предназначение! Я похожа на женщину, уставшую от жизни? Кстати, разве путешествие не вышло замечательным?
Татенал кисло отозвался: - Дамбы прорваны, жена, и теперь незримые реки дикости пожирают почву под всеми нами. Мы уже не те, что раньше. Как и ты. Вижу в глазах Ханако обновленную решимость. Он точно вступит в жуткий легион, и я пойду рядом. Отныне мы сами себе враги, сомневаемся, кто мы на самом деле. Нужен ответ, о моя любовь.
Когда Татенал перешел к Ханако, глаза Лейзы наполнились откровенной злостью.
- Увы мне, - выдохнула она. Голова дернулась, ибо заговорил Реваст. - Любимая супруга, - начал юный воин. - Я оценю скорбящего Джагута и, встав на пороге, который не перешагнуть назад, лишь тогда выберу дорогу.
Лицо Гарелко вдруг исказилось. - Ну, Лейза Грач, - проскрипел он. - Видишь, что ты наделала?
- О да, вижу, - взвилась она, сложив руки на груди. - Изощренное наказание! Слушайте же вы, все трое! Я иду с вами в лагерь глупого Джагута. Можете сколь угодно размышлять о вступлении в толпу впавших в безумие оборванцев! Но я не перешагну порог, хоть сделайте меня настоящей вдовой! Я еще молода, села полнятся молодыми красивыми мужиками, с иными даже стоит переспать! - Она запнулась. - Так что обдумайте мое оживленное будущее, мужья, и если вода размывает почву у нас под ногами, трезво будет рассудить, что дары вам достанутся скудные. Из-за Узких Врат, мужья, вы будете слышать мои похотливые стоны, и пусть позавидует весь мир!
Когда она повернулась к Ханако, он устрашился яростью ее взора. И сказал Татеналу: - Иди с ней, старший. Вы втроем утащите ее домой, даже если придется связать.
- Щенок отвергает меня? После всех катаний в траве?
Он нахмурился: - Ты не поняла, Лейза Грач. Я готов был тебя полюбить, но ты пылаешь слишком ярко, и это гневный пожар жизни, не смерти. Если пойдешь к Джагуту... Страшусь мгновения ярости и выбора, который нельзя будет изменить. Не для такой, как ты, королевство смерти, и прошу - прошу всех вас, уходите домой. - Он поглядел на юг. - Если поспешу, смогу догнать Эрелана Крида и защитить его спину.
Лейза прошипела: - Ты же не взаправду задумал присоединиться к тем глупцам? Верно? Разве то была не шутка? Не забавный выверт перед зрителями комедии абсурда? Ханако Весь-в-Шрамах, ты слишком молод для груды каменных глыб!
Он потряс головой. - У меня свои доводы, Лейза Грач, и пусть никому не выскажу их, они останутся твердыми. И там Эрелан Крид, коего я не готов оставить. Есть ли слава в том, чтобы отвернуться? Какие истины узрим мы, честно пройдя врата? Нет, я увижу и найду всё сам.
Она глядела на них. - Вы... вы,
Но Ханако пошел дальше, и все трое увязались следом. Он услышал крик Гарелко, оглянулся и понял, что Лейза схватила того за правое ухо, зашипев: - Переубеди их, старикан, или пожалеешь о неудаче!
- Попробую! Клянусь!
Ханако поспешил, снова устремив взгляд на юг. - Простите за быстроту, - крикнул он. - Выберите шаг по себе, это уже ничего не значит.
- О чем ты, Ханако? - удивился Татенал.
В ответ он указал вперед. - Видите небо? Там, друзья мои, мир затаил дыхание.
Он слышал тихие вскрики и неразборчивое бурчание: новый спор вспыхнул между Лейзой и ее мужьями.
Ханако был рад, что они полюбились. Тот огонь нужно было ублажить. Отныне разум его чист, решимость сурова, душа полна новой смелости.