Стивен Кинг идет в кино

Первым Бобби поразил запах пива. Такой густой, будто тут его пили еще с тех дней, когда пирамиды существовали только на планах. Затем – звуки телевизора, включенного не на «Эстраду», а на какую-то из мыльных опер второй половины дня («Ах, Джон, ах, Марша!» – называла их мама) и щелканье бильярдных шаров. Только когда он воспринял все это, внесли свою лепту его глаза – им ведь пришлось приспосабливаться. Зал был полутемный и длинный, обнаружил Бобби. Справа от них была арка, а за ней комната, которая выглядела словно бесконечной. Почти все бильярдные столы были накрыты чехлами, но некоторые находились в центре слепящих островков света, по которым неторопливо прохаживались мужчины, иногда наклонялись и делали удар. Другие мужчины, почти невидимые, сидели в высоких креслах вдоль стены и наблюдали за игроками. Одному чистили ботинки. Он выглядел на тысячу долларов.

Прямо впереди была большая комната, заставленная игорными автоматами, миллиарды красных и оранжевых лампочек дробно отбрасывали цвет боли в животе с табло, которое сообщало: «ЕСЛИ ВЫ ДВАЖДЫ НАКЛОНИТЕ ОДИН И ТОТ ЖЕ АВТОМАТ, ВАС ПОПРОСЯТ ВЫЙТИ ВОН». Парень, тоже в плетеной шляпе – видимо, модный головной убор у мотороллерщиков, пребывающих «там, внизу», – наклонялся к «Космическому патрулю», отчаянно нажимая кнопки. С его нижней губы свисала сигарета, струйка дыма вилась вверх мимо его лица и завитушек его зачесанных назад волос. На нем была вывернутая наизнанку куртка, стянутая на поясе.

Слева от входа был бар. Именно оттуда исходили звуки телевизора и запах пива. Там сидели трое мужчин, каждый в окружении пустых табуретов, горбясь над пивными бокалами. Они совсем не походили на блаженствующих любителей пива в рекламах. Бобби они показались самыми одинокими людьми в мире. Он не понимал, почему они не подсаживаются поближе друг к другу, чтобы поболтать о том, о сем.

Они с Тедом остановились у письменного стола. Из двери позади него, колыхаясь, вышел толстяк, и на мгновение Бобби услышал негромкие звуки радио. У толстяка во рту торчала сигара, и на нем была рубашка вся в пальмах. Он прищелкивал пальцами, как крутой парень с кием в футляре, и тихонько напевал что-то вроде «Чу-чу-чоу; чу-чу-ка-чоу-чоу, чу-чу-чоу-чоу!» Бобби узнал мотив – «Текила» «Чемпов».

– Ты кто, приятель? – спросил толстяк у Теда. – А ему тут и вовсе не место. Читать, что ли, не умеешь? – И толстым большим пальцем с грязным ногтем он ткнул в табличку на письменном столе: «Нет 21 – чтоб духа твоего здесь не было!»

– Вы меня не знаете, но, по-моему, вы знаете Джимми Джирарди, – сказал Тед вежливо. – Он посоветовал мне обратиться к вам… то есть если вы Лен Файле.

– Я Лен, – сказал толстяк. И сразу весь как-то потеплел. Он протянул руку – очень белую и пухлую, точно перчатки, которые в мультиках носят и Микки, и Дональд, и Гуфи. – Знаете Джимми Джи, а? Чертов Джимми Джи! А вон там его дедуле ботинки чистят. Он свои ботиночки последнее время часто начищает. – Лен Файле подмигнул Теду. Тед улыбнулся и потряс его руку.

– Ваш малец? – спросил Лен Файле, перегибаясь через стол, чтобы получше рассмотреть Бобби. Бобби уловил запах мятных леденцов и сигар в его дыхании, запах его вспотевшего тела. Воротничок его рубашки был весь в перхоти.

– Мой друг, – сказал Тед, и Бобби почувствовал, что вот-вот лопнет от счастья. – Мне не хотелось оставлять его на улице.

– Конечно, если нет желания потом его выкупать, – согласился Лен Файле. – Ты мне кого-то напоминаешь, малый. Кого бы это?

Бобби помотал головой, слегка испуганный, что может быть похож на кого-нибудь из знакомых Лена Файлса.

Толстяк словно бы внимания не обратил на то, как Бобби помотал головой. Он выпрямился и посмотрел на Теда.

– Мне не разрешается пускать сюда малолеток, мистер…

– Тед Бротиген. – Он протянул руку. Лен Файле пожал ее.

– Вы ж понимаете, Тед. Если у человека дело вроде моего, полиция ведет слежку.

– Ну конечно. Но он постоит прямо тут, верно, Бобби?

– Само собой, – сказал Бобби.

– И наше дело займет немного времени. Но дельце недурное, мистер Файле…

– Лен.

Лен, акакже, подумал Бобби. Просто Лен. Потому что тут – «там, внизу».

– Как я сказал, Лен, я задумал хорошее дело. Думаю, вы согласитесь.

– Раз вы знаете Джимми Джи, значит, знаете, что я на мелочишку не размениваюсь, – сказал Лен. – Центы я оставляю черномазым. Так о чем мы говорим? Паттерсон – Йоханссон?

– Альбини – Хейвуд. Завтра вечером в «Гардене»?

Глаза у Лена выпучились. Потом его жирные небритые щеки расползлись в улыбке.

– Ого-го-го! Это надо обмозговать.

– Бесспорно.

Лен Файле вышел из-за стола, взял Теда под локоть и повел его к бильярдному залу. Но тут же остановился и обернулся.

– Так ты Бобби, когда сидишь дома, задрав ноги?

– Да, сэр («Да, сэр. Бобби Гарфилд», – сказал бы он в любом другом месте… но тут – «там, внизу» – хватит и просто «Бобби», – решил он).

– Так вот, Бобби, я знаю, автоматы, может, тебе по вкусу, и, может, у тебя в кармане завалялась монета-другая, но поступи, как не поступил Адам, – не поддайся искушению. Сумеешь?

– Да, сэр.