Стивен Спилберг. Человек, изменивший кинематограф. Биография

Из этих обсуждений Кубрик понял, что технология еще не может выполнить задуманного им; одновременно стало ясно, что он не может использовать человека: робот должен был оставаться роботом от начала до конца, а живой ребенок за время длительных съемок точно бы подрос. После смерти кубрика в 1999 г. Спилберг, признанный продолжателем его дел, разбирая коробки с бумагами, рисунками и идеями, принимает решение продолжить проект. Он предлагает проект студии Warner, сам пишет сценарий по наброскам Уотсона и в итоге получает полный карт-бланш.

Модель Пиноккио, оттолкнувшая Кубрика от изначального сценария и ставшая отправной точкой «Искусственного разума», была всего лишь одним из примеров сложной душевной организации режиссера и морокой для режиссера, которому он доверил свое видение. Но у Спилберга в душе жило огромное желание снять полнометражную сказку о Пиноккио в духе Диснея. Мотив знаменитой песенки When You Wish upon a Star словно бы завис над «Близкими контактами»; теперь же наступил черед ораторий Джона Уильямса и фильмов Спилберга.

Когда «Искусственный разум» вышел на экраны, критики не смогли понять эту жизненно важную связь и обвинили Спилберга в предательстве видения Кубрика. Разделив двух режиссеров как полярные противоположности, они предположили, что Спилберг отвечал за «сентиментальное», а Кубрик – за более жесткие аспекты фильма. Правда, трудно понять, в чем сентиментальность истории ребенка, брошенного матерью. В фильме есть тональные расхождения, но, как и в «Империи солнца», из палитры Спилберга исчезло то, что мы бы назвали словом «миленький». В «Искусственном разуме» ужас, тоска и очень темный юмор доминируют, при этом Спилберг в каком-то смысле добавил концепции Кубрика теплоты – как мечтал сам Кубрик.

Пара, чей сын из-за болезни помещен в анабиоз, становится владельцем ребенка-робота по имени Дэвид, «меха»: Генри (Сэм Робардс) привозит с фабрики, чтобы как-то взбодрить жену Монику (Фрэнсис О’Коннор) в ее одиночестве. Дэвид, сыгранный с необыкновенной торжественностью Хейли Джоэлом Осментом, сверх меры послушен и предан своей матери, но жаждет ответной любви. О’Коннор пытается дать ему тепло, одновременно стараясь привыкнуть к этой навязчивой преданности. Когда их биологический сын Мартин выздоравливает и возвращается, то он начинает войну с Дэвидом за любовь матери. После ряда откровенных каверз Мартина все заканчивается тем, что Генри настаивает на возвращении Дэвида на фабрику и его уничтожении. В мучительной сцене отказа Моника оставляет Дэвида в лесу вместе с его хранителем – плюшевым робомедведем Тэдди, надеясь, что он присоединится к другим мехам. Тэдди становится наставником Дэвида.

Словно Пиноккио, Дэвид начинает странствовать в поисках этакой Голубой Феи, которая превратит его в человека, чтобы он наконец смог вернуться в свою семью и заслужить любовь матери.

Классическая фабула об отказе – что же так зацепило критиков? Не только разбитые семьи, жертвы предрассудков и преследований: теперь зрелый режиссер расширил свое видение, включив в сюжет эту вечную склонность человечества к жестокости, которая была характерна для всех времен и которая на его веку нашла отражение в Холокосте и в его «Списке Шиндлера». Более того, здесь был и интерес еврея Кубрика, который считал, что снимет фильм о Холокосте. Добро пожаловать на чудовищную «Ярмарку плоти», где на потеху демонизированной человеческой публике жестоко уничтожают устаревших мехов. Кубрик особенно интересовался этим разделом, считая, что он автоматически обеспечит картине рейтинг R, и считал, что только Спилберг мог сделать эту часть фильма приемлемой для аудитории.

Многие увидели в этой части некий «водораздел»: странная интерлюдия, страшная Вальпургиева ночь, смягченная щегольским плюмажем жизнелюбивого робота жиголо Джо (Джуд Лоу), задавая картине иной вектор – ужаса – и с трудом конкурируя с драмой детской тоски по материнской любви. В фильме, в котором говорится о том, что человек сотворил со своей планетой, «Ярмарка плоти» представляет собой довольно точную притчу о том, как человечество ежедневно тратит жизнь себе на потеху – кровожадные культы, дети с оружием, культура эксплуатации, жадность и коррупцию на всех уровнях. По крайней мере, так мы видим все это сквозь призму явно не розовых очков Кубрика.