Сто чудес

Виктор окончил Академию в том году, но не защитил диссертацию, посвященную Стравинскому и Бартоку. Ее назвали «формалистической и декадентской». Она не укладывалась в рамки коммунистического мышления. Когда состоялось его экзаменационное выступление, виолончельный концерт Виктора играл знаменитый виолончелист Милош Садло. Я осталась на выходные в Праге. Моя мать знала, что меня удерживает там нечто большее, чем восхищение молодым композитором. После концерта я подарила Виктору букетик цветов, которые он очень мило засушил между страниц книги и сохранил на годы.

Его лучший друг Франтишек хотел убедиться, что мы действительно подходим друг другу, и попросил меня встретиться с ним в баре в мой следующий приезд от матери из Пльзеня. Франтишек объяснил тоном, не предвещавшим ничего хорошего, что нам нужно серьезно поговорить.

Мы заказали вина и сели за столик в углу зала. Тут Франтишек с выражением величайшей серьезности сказал, что у Виктора за все время было только две подружки, и не одна не подходила ему. До встречи со мной он решил не усложнять себе жизнь отношениями с женщинами и посвятить всего себя музыке. А потом появилась я.

Франтишек добавил:

– Если Виктор вступил в такие отношения, как с тобой, то это серьезно, и я не хочу, чтобы он страдал.

– А я не собираюсь причинять ему страдания, – возразила я между глотками вина.

– Он хочет жениться на тебе, – продолжил Франтишек, – и тут все непросто. В жизни Виктора первое место занимает музыка, второе место – родители, значит, ты будешь на третьем месте.

Я была в шоке. Я еще никогда по-настоящему не задумывалась о замужестве, и мысль о намерениях Виктора втайне расстроила меня. Но я не подавала виду и заставила себя засмеяться.

– Вот уж не думаю, что тут есть какая-то сложность. В моей жизни первое место занимает музыка, второе – моя мать, поэтому мы с Виктором друг для друга на третьем месте, значит, идеальная пара.

Франтишек нахмурился. Я наклонилась к нему и коснулась его руки.

– Это же прекрасно, Франтишек. Я рада, что он настолько любит музыку и своих родителей. Важно то, что и мы с ним любим друг друга.

После беседы с Франтишеком я пулей полетела домой и разразилась слезами в объятьях матери.

– Я не хочу замуж, – рыдала я, – но и Виктора терять тоже не хочу, потому что таких людей нечасто встретишь. И вряд ли я когда-нибудь найду другого такого человека.

В итоге, после долгих размышлений, я решила, что, если единственным способом удержать его окажется замужество, что ж, я согласна.

Я полагала, что Виктор сам попросил друга поговорить со мной о женитьбе и известить о его намерениях, поэтому при следующем свидании выпалила: «Когда ты хочешь жениться на мне?»

Он посмотрел на меня потрясенный. Все, что он сумел произнести: «По-моему, сначала тебе стоит познакомиться с моими родителями». Лишь потом я узнала, что он и не догадывался о разговоре, состоявшемся у нас с Франтишеком, и мои неожиданные слова о свадьбе напугали его, как раньше напугали меня. Однако он повел себя мужественно и представился моей матери, чтобы по всем правилам попросить у нее моей руки. Впрочем, он потом всегда шутил, что женился на мне лишь для того, чтобы избавиться от уроков фортепьяно.

Родители Виктора Карел и Виктория были приветливы и очень мне понравились. Они жили в красивой квартире в одном городе Южной Богемии, и Виктор приезжал туда сочинять музыку, пользуясь их фортепьяно. У его матери был дар художника; кроме того, она была актрисой-любительницей, говорила по-французски и тоже играла на фортепьяно. Ее дед закончил Пражскую консерваторию. Она умерла через два года после нашей свадьбы, и я грустила от того, что не узнала ее получше.

Отец работал на почте старшим сотрудником, и хотя, по-моему, он считал, что я не самый удачный выбор, мы все же спелись в конце концов. Они оба, и мать и отец, работали на почте в маленьком городке Солнице, где Виктор ходил в школу и где он рано полюбил городской духовой оркестр. Ребенком он стоял перед эстрадой и изображал дирижера.

Оркестр, среди прочих музыкальных пьес, играл чешскую маршевую песню Йозефа Фучика, известную как «Маринарелла». Виктору нравилось ее слушать, когда он гулял с родителями в парке. И потом звуки «Маринареллы» всегда наводили его на счастливые воспоминания.

Дирижер оркестра заметил энтузиазм Виктора и предложил обучать его игре на фортепьяно. Первый свой концерт Виктор дал шестнадцатилетним в зале городской ратуши.

Как и я, он в молодости страдал от болей в груди, и родители на год отослали его в Йиндржихув Градец к родственникам. В итоге они сами переехали к сыну. Во время экономического кризиса 1930-х годов государственным служащим, состоявшим в браке, запретили работать вместе, поэтому мать Виктора уволилась, и тогда отец смог перебраться в Градец.