Сто дней до приказа

Во время инцидента работа в казарме остановилась: молодые с безысходным сочувствием (лишь Малик с деланным осуждением) следили за подавлением бунта, но, разумеется, никто и не подумал заступиться за однопризывника, не положено. А ведь только один замерший со шваброй в руках двухметровый Аболтыньш, занимавшийся на "гражданке" греблей, мог бы хорошим ударом красного, в цыпках и трещинах, кулака вбить Зуба в пол по уши; и случись Эвалду защитить того же Едина от какого-нибудь чужака, он бы так и сделал. Но поднять руку на своего "старика" невозможно, хотя иной раз надо бы.

"Старики" реагировали по-разному: с одной стороны, их возмущала непокорность "борзого салаги", с другой -- раздражала настырная жестокость однопризывника.

А Зуб крепко держал Едина за борт изуродованного кителя и, судя по выражению лица, прицеливался, куда бы определить завершающую затрещину.

-- Зуб, ну почему от тебя столько шума? -- вдруг раздался утомленный голос Валеры Чернецкого.-- Заколебал ты своей силовой педагогикой!

-- Ничего, пусть жизнь узнает! -- с клинической убежденностью огрызнулся Зуб.

Сколько рал я давал себе слово не вмешиваться в его игры, но это выше моих сил.

-- Отпусти парня! -- ласково попросил я прерывистым от наигранного спокойствия голосом и спрыгнул со своего второго яруса.

Зуб повернул в мою сторону удивленную поросячью физиономию:

-- Не понял!

-- Вырастешь, Саша, поймешь! Отпусти его! По казарме прокатился ропот удивления, который в театре достигается тем, что все начинают одновременно произносить одно и то же слово, например, "восемьдесят девять". Но здесь ропот натуральный: "старики", да еще из одного расчета, ссорятся из-за "салаги". Невероятно!

-- Дежурный, на выход! -- вдруг раздался вполне приличный вопль дневального Цыпленка, тут же истошно подхваченный старательным Маликом. В казарме произошла мгновенная перегруппировка: молодые принялись усердно наяривать пол, остальные катапультировались из коек и начали стремительно одеваться. Един полез под кровать собирать раскатившиеся пуговицы. Никаких следов! Офицеров случившееся не касается.

В казарму между тем разворачивался и входил своевременно обнаруженный старшина Высовень. Обведя полуодетый солдатский коллектив памятливым взглядом, со словами "сгною на кухне" он выгнал личный состав шестой батареи самоходных артиллерийских установок на зарядку. А замешкавшемуся заряжающему из башни рядовому Купряшину втянул жесткой отеческой ладонью по мыслительной части, туго обтянутой уставными сатиновыми трусами.

5

...Строй рассыпается. Комбат Уваров сердито и, растерянно оглядывается на замполита. И тут я слышу слова:

-- Ефрейтор Зубов, рядовой Купряшин, ко мне!..

Это скомандовал майор Осокин.

Следом за офицерами мы возвращаемся в казарму. За окном ребята разбираются повзводно и порасчетно, обсуждая, кому где искать. Доносится голос старшины Высовня:

-- Ну что, чепэшники, допрыгались? Замордовали парня...

Комбат Уваров, играя желваками, терзает свою фуражку.

Майор Осокин медленно обводит Зуба взглядом и брезгливо спрашивает:

-- Так что у вас произошло с рядовым Единым? Зуб сопит в ответ. Возможно, вопрос обращен и ко мне, но я тоже помалкиваю. А что говорить? Виноват, хотел предотвратить, встал грудью, но силенок не хватило, не получилось... А что получилось? Пропал солдат. Такое бывает: обиделся и просто убежал куда глаза глядят, а если не убежал...

-- Что произошло? Я вас спрашиваю, ефрейтор Зубов?! -- угрожающе повторяет замполит.

-- Мы с ним поссорились...-- вдруг как-то по-детсадовски взблеивает Зуб.

Комбат Уваров судорожно кривит рот и отворачивается.

-- Поссорились...-- горько передразнивает майор.-- С таким бугаем поссоришься! За что ты его избил?

-- Нет... Я только...

-- Хватит! -- обрывает Осокин.-- Слушай меня, Зубов, внимательно: всю округу носом вспашешь, а Елина мне найдешь! Упаси бог, с ним что-нибудь случится! Ты меня понял?

-- П-понял! -- часто кивает совершенно раскисший борец за "стариковские" права.

-- Иди!

Зуб неуверенно отдает честь, поворачивается, чуть не потеряв равновесие, а из казармы выскакивает совсем уж как-то боком.

-- Эх, Купряшин, Купряшин,-- переключается замполит на меня.-- А я-то думал, ты друзей в обиду не даешь... Куда мог пойти Елин? Земляки у него в других батареях есть?

-- Кажется, нет...

-- С Зубовым ты из-за него дрался?

-- Из-за него,-- соглашаюсь я, лишний раз убедившись, что сбор информации у майора Осокина поставлен грамотно.

-- Почему ко мне не пришел? -- строго спрашивает замполит, хотя сам перестал бы меня уважать, прибеги я к нему с весточкой в зубах.

-- Не успел,-- вздохнув, отвечаю я.

-- Не успел... Теперь, если что, всю жизнь будешь локти кусать! Не успе-ел... Иди, догоняй своих...

Выбегая на улицу, я слышу, как комбат Уваров глухо обращается к замполиту:

-- Товарищ майор, разрешите...

Не разрешаю! -- зло обрывает Осокин.

* * *