Сто дней до приказа

Заряд составлен.
                             Точная наводка.
Но вот: «Огонь!» —
                             наушники гремят.
И в гуле приседает «самоходка»,
И где-то в небе шелестит снаряд.
И словно бы порыв густого ветра
Бьет в перепонки,
                               давит на виски,
А где-то — за четыре километра —
Земля,
           вздымаясь,
                              рвется на куски…

Ложилась пыль на черные погоны.

И струйки дыма из-под ног росли.
Мы частой цепью шли вдоль полигона,
Осколки выбирая из земли,
Распаханной не плугом —
                                         мощью грубой,
Засеянной дождем семян стальных,
Похожих чем-то
                            на драконьи зубы…
Бог ведает,
                   что вырастет из них?

1982

Непережитое

Стихи о невоевавшем отце

Моим родителям

А мой отец
                   не побывал на фронте.
Сказал майор,
                       взглянув на пацана:
— Вот через год,
                             когда вы… подрастете… —
А через год
                     закончилась война.
А через год
                     уже цеха гудели.
И мой отец не пожалел трудов,
Чтоб на российском,
                                   выдюжившем теле
Белели шрамы новых городов.
Но мирные заботы уравняли
Хлебнувших
                      и не видевших огня,
И в нашем общежитии
                                       в медали
Своих отцов
                     играла ребятня.
На слезные расспросы
                                      про награды
Отец читал мне что-то из газет.
— Не приведи!
                         Но если будет надо,
Заслужим,
                 а пока медалей нет! —
Я горевал.
                 А в переулке сонном
Азартно гомонил ребячий бой,
Но веяло
                 покоем, миром,
                                           словно
Невыдохшейся майскою листвой.
И мне,
           над кашей бдевшему уныло
(Пока не съем —
                             к ребятам не пойду!),
Все реже,
                реже мама говорила:
— Эх, нам в войну
                                такую бы еду! —
…Тянулись дни,
                            и годы пролетали,
И каждый очень много умещал.
И я забыл,
                 взрослея,
                                 про медали,
Да и отец уже не обещал.
Но каждый раз,
                           услышав медный голос
(Наверно, доля наша такова!),
Отец встает.
                     Но речь опять
                                              про космос
За холодящим —
                             «ГОВОРИТ МОСКВА…».

Сумасшедшая

Она кричала о войне,
О переломном сорок третьем…
Я замер — показалось мне,
Что до сих пор война на свете!
Она кричала о врагах,
О наших танках,
О голоде и о станках,
О спекулянтах,
О том, что вот она верна,
И про «овчарок».
В ее глазах была война —
Свечной оплавленный огарок.
Закон ей в этом не мешал,
Она еще кричала что-то.
Вокруг был мир, кругом лежал
Снег цвета довоенных фото.

Свадебная фотография

Она не выдержала и смеется,
В его плечо шутливо упершись.
…Он через месяц станет добровольцем,
Его подхватит фронтовая жизнь.

Нахмурясь, чтобы не расхохотаться,

Он купчик обвенчавшийся. Точь-в-точь!
…Ей голодать, известий дожидаться,
Мечтать о нем, работать день и ночь.

Своей забаве безмятежно рады,

Они не могут заглянуть вперед.
…Он не вернется из-под Сталинграда.
Она в эвакуации умрет.

А если б знали, что судьба им прочит,

На что войною каждый обречен?!
…Она так заразительно хохочет,
Через мгновенье засмеется он.

21 июня 1941 года. Сон