Сто лет одного мифа

В конце концов МИ-6 подослала к ней своего сотрудника, который представился журналистом-антифашистом и под видом интервью попытался выведать ее политические взгляды. Она ему, в частности, рассказала, как незадолго до назначения Риббентропа министром иностранных дел пыталась убедить Гитлера в непригодности его посла в Англии для дипломатической работы, и агент подивился ее наивности. Он также обнаружил, что она не вхожа в леволиберальные круги, не знает ни Томаса Манна, ни его детей; слышала про Макса Райнхардта и даже была бы не против поучиться у него в Америке, но никогда с ним не общалась. Оставалось только положиться на ее дружбу с Тосканини, в истинности которой никто и так не сомневался. Однако ее менталитет вряд ли можно было назвать либерально-демократическим. У агента-журналиста все же не возникло никаких сомнений относительно ее разрыва с семьей, поэтому в своем донесении он написал: «Я полагаю, что она все еще гордится Байройтом и своей семьей и не интересуется политикой. Ее главный интерес заключается в том, чтобы сделать успешную музыкальную карьеру в Америке. Я не верю в то, что она является агентом нацистов, а если она и была их агентом, то довольно скверным, и ее должны были бы сразу же уволить со службы. Я не вижу причин для того, чтобы запретить ей выезд в Южную Америку. Но за ней следует установить наблюдение». Последнее предложение наверняка добавил бы любой чиновник секретного ведомства, чтобы впоследствии не нести ответственности за свой отчет.

Спецслужбы могли бы еще долго заниматься проверкой политической благонадежности Фриделинды, не осмеливаясь принять решение о ее освобождении, если бы жена издателя газеты Washington Post Агнес Мейер не обратилась по просьбе Тосканини напрямую к Черчиллю. После этого вопрос был решен довольно быстро. Заключенную тщательно обыскали и 14 февраля 1941 года отправили в сопровождении сотрудника полиции в Глазго, где тот проследил, чтобы она уплыла в Аргентину на теплоходе «Андалусиа Стар». Это было не освобождение, а высылка подозрительного элемента из страны. На всякий случай ей даже не разрешили взять с собой начатую рукопись книги воспоминаний. Судя по всему, известие о том, что Фриделинду освободили и она покинула Англию, было получено в Байройте через Швейцарию – заменившая Даниэлу в качестве партнера по переписке с Эллен Беерли Ева Чемберлен писала 25 февраля в Люцерн: «То, что Вы передали мне успокоившую нас информацию о нашем чаде, чье положение нас так тревожило, было большим благодеянием для всего Ванфрида. Наконец-то больше никаких слухов, только факты! Дай бог, чтобы это беспокойное существование наконец завершилось!»

* * *