Сто лет одного мифа

Работа в банке вернула его с небес на землю. В период стажировки ему приходилось иметь дело с ночными бабочками и дамами, занимавшимися вымогательством у посетителей ночных баров, и это занятие показалось ему невыносимым: «Представительницы древнейшей профессии вываливали мне из своих декольте ночную выручку и покрикивали, если я не мог сразу сообразить, что мне нужно делать. Мне стоило огромных усилий, чтобы не отплатить им той же монетой». Когда же он пожаловался на тяжелые условия начальству, то получил жесткий ответ: «То, что вы Вагнер, музыковед и учили философию, не имеет для нас никакого значения. Здесь важно одно: чтобы вы наконец оправдали то, что мы на вас потратили, и заключали новые договоры с клиентами. С кем, почему и как, нас совершенно не интересует. Если вам это не подходит – вот дверь! Снаружи стоит очередь из людей, которым эта работа не кажется обременительной!» Впоследствии работа стала приличнее: ему поручили консультировать мелких предпринимателей по вопросам получения кредитов. В дальнейшем карьера Готфрида развивалась довольно успешно, из стажеров его перевели в резерв руководства, и он ждал назначения на постоянную должность в Италии. Теперь он мог спокойно жениться и переехать в Черро-Маджоре; оставалось только получить свою долю наследства, чтобы приобрести жилье в Италии.

Вольфганг был бы не против рассчитаться с сыном и избавиться от его постоянного присутствия, но его беспокоили хранившиеся у сына кинопленки. Поэтому в обмен на выплату причитавшейся ему доли наследства он потребовал от Готфрида возвращения похищенного. Оригиналы пленок хранились у родителей первой жены Готфрида, и Вольфгангу ничего не стоило забрать их через своего адвоката, но сын снял копии, которые при случае просматривал: «Не имея проектора, я просто смотрел пленки на свет: Гитлер с семьей Вагнер в парке Ванфрида, отец в форме гитлерюгенда, вытянувший руку в нацистском приветствии на байройтской площади Штернплац, на лице выражение преданности и неуместной радости! Потом идут кадры, снятые во время партийного съезда в Нюрнберге, где можно видеть бабушку и других членов семьи, которых приветствуют фанатичные партийцы». Из-за постоянных разъездов он не мог держать пленки у себя и поэтому отдал их на хранение сестре. Вскоре они исчезли: скорее всего, во избежание нежелательных последствий Ева сочла за лучшее отдать их отцу. Наконец в феврале 1983 года Готфрид заключил невыгодный для себя договор о полагающейся ему доле наследства (она составила около 100 000 марок без учета налогов), выплатил первый взнос за квартиру в Черро-Маджоре и мог со спокойной совестью жениться. С работой тоже все уладилось: «Мюнхенские банкиры были рады от меня избавиться и подыскали мне место в отделении Немецкого банка в Милане».

Папа Антонио умер в конце 1981 года, и получивший назначение в Милан Готфрид в июле 1983-го обвенчался с Терезиной в ее родном городе. В августе он отправился с женой и ее мамой Антониеттой в Байройт. Отец не хотел его видеть и пускать в Дом торжественных представлений, но, уступив настоятельному требованию Фриделинды, выдал три контрамарки на Тристана и согласился принять молодых в своем кабинете. Встречаться с итальянской тещей сына он наотрез отказался. Сын пробовал было протестовать, угрожая скандалом, но мама Антониетта его от этого отговорила: «Успокойся. Сейчас же пойди с Терезиной к отцу, потому что у нее наверняка больше не будет возможности увидеть своего свекра. Не думай обо мне!» Во время короткого разговора с сыном и его женой Вольфганг всем своим видом демонстрировал крайнее недовольство и, чтобы невестка не могла его понять, говорил на верхнефранконском диалекте. В разгар беседы зашла заранее предупрежденная секретарша и напомнила шефу, что у него назначена другая встреча.

Готфрид поселился в Италии, и в Германии бывал только наездами: «В конце августа 1983 года я организовал свой переезд в Италию, оплаченный Немецким банком. Банк помог мне поступить в дорогой экономический университет Боччони в Милане. И самое главное, я заключил в Милане выгодный трудовой договор с кредитным отделением банка. Через четыре недели началась моя новая жизнь с Терезиной».

Эпилог