Сто лет пути

– К Ольге Яковлевне. Это вы?

– Комнат не сдаю.

И дверь захлопнулась. Дух немного отступил.

– Мы из музея на Воздвиженке! – прокричал Дмитрий Иванович в коричневый дерматин. – По делу!

Снова проскрипели петли и обозначилась щель.

– По какому такому делу?

Тут Варвара Дмитриевна, которую Шаховской собирался спасать от полоумной бабки, перехватила инициативу. Распахнув красную книжечку, она ловко сунула ее в щель и приказала:

– Открывайте.

В щели завздыхали, завозились, загремели цепями, и дверь приоткрылась.

– Агитаторы, что ли?.. Так я не голосую, провались она пропадом, ваша советская власть!

– Советской власти двадцать лет как нет, – объявила Варвара Дмитриевна и сунула нос в воротник пальто – воняло из квартиры нестерпимо. – Вы Ольга Яковлевна? Куда проходить?

– Ну, в кухню идите…

От вони щипало глаза. Шаховской двинулся по коридору следом за хозяйкой. Варвара у него за спиной нащупала его руку, он взял ее ладонь и сжал.

– Нужно было с работы противогаз захватить, – негромко сказала она. – У нас есть на складе.

В кухне были кошки.

Кошки сидели на каменном подоконнике, на столе, на буфете с раздвижными дверцами – одна оторвана, – на стульях и табуретках. Кошки ходили по полу и спали в картонных коробках, в ряд стоявших у стены, выкрашенной до половины зеленой масляной краской, кое-где растрескавшейся. Кошки лазали по посудной полке среди разномастных тарелок. Под ногами хрустело, как будто приходилось давить тараканов, оказалось, что весь пол усыпан кошачьим кормом из прорвавшегося пакета. На плите в алюминиевой кастрюле булькало какое-то варево, от которого воняло еще хуже, чем от кошек.

– Рыбку варю, – безмятежно сказала хозяйка, взяла кошку, уселась на табуретку и посадила ее на колени. Киса недовольно дернула хвостом и спрыгнула. – Им нужно свежей рыбки поесть. Я беру в гастрономе, недорого.

Варвара прошла к окну – кошки недовольно оборачивались и мяукали – распахнула захлопнутую форточку и сунулась к ней.

– Ольга Яковлевна, вы знаете музей на Воздвиженке? Вы несколько раз туда приходили! – спросил Шаховской.

– А что? Я права не имею? У нас все права только богатые имеют, и еще депутаты! А если я не депутат, значит, мне и приходить никуда нельзя?! В милицию меня?! Заявление на меня писать?!

Она раздула ноздри и хлопнула ладонью по столу. Кошка, вылизывавшая ногу, вздрогнула и посмотрела на нее с презрением.

– А вы пишите заявление, пишите! На меня и на деточек моих! В Конституции не написано, что запрещено кошек держать! А раз не написано, значит, я право имею! И не выселите вы меня, найдется и на вас управа!

– Вы приходили в музей на Воздвиженке? – повторил Шаховской.

– Я-то в своем праве, а они меня в отделение?! И поп с ними заодно! Я думала, он порядочный, а он заодно! Калитку стал от меня замыкать, замки навесил! А я что, не человек? У нас, между прочим, свобода передвижения!

Шаховской посмотрел на Варвару, которая все дышала в форточку и ничем ему не помогала.

– А я так ему и сказала, попу-то!.. В лицо прямо! Не имеете права меня не пускать, я за своим законным делом иду! А если не пускаете, заявление на вас подам обер-прокурору, и дело с концом! Нет у нас такого закона, чтоб не пускать.

– Обер-прокурора тоже нет, – сообщил Шаховской. – Уже давно. После семнадцатого года у нас патриархия.

Хозяйка посмотрела на него с недоверием и подхватила с пола сразу двух кошек, рыжую и черную, с бельмом на глазу. Кошки извивались и вырывались.

– Зачем вы ходили в музей, Ольга Яковлевна?

– Как зачем? Столько лет наследство под замком держали, присвоить хотели, а теперь-то открыли! Там все мое, чужого мне не надо, а мое – отдайте. При советской власти паразиты эти не пускали, потом опять не пускали, а уж когда открыли, время пришло свое получить!

Дмитрий Иванович помедлил и пристроился на табуретку, с которой спрыгнула очередная киса. Теперь кошки, копошившиеся на полу, терлись о его штанину.

– Какое наследство?

Ольга Яковлевна удивилась:

– То есть как какое? Мое, конечно! Или вы думаете, я дам государству все захапать?! Ничего не дам, ни копейки! Там все мое! Мы столько лет ждали, когда время придет! Нас же туда не пускали! Туда никого не пускали, и нас тоже. А тогда, при Советах, мы и забрать ничего не могли! Нас бы посадили, в каторгу сослали. Как богатых. Мы же богатые!

И она засмеялась с удовольствием.

– Дед мне говорил – подожди, Лелечка, придет наше время! Он меня Лелечкой называл. Да закройте окно-то! – вдруг спохватившись, закричала она на Варвару. – Вы мне всех кошек попростужаете!

У Шаховского сильно болела голова, то ли от вони, то ли от разговора, то ли от шевеления кошек на полу.

– Кому говорят, фортку закрой!

– Ваш дедушка был богатый человек? – спросил Дмитрий Иванович очень громко, чтобы отвлечь хозяйку от Варвары и здоровья кошек, на которое его спутница посягала.

– А вы не кричите! Какие у вас полномочия есть на меня кричать? Я ничего такого не сделала, а что свое хочу получить, так я вправе! И дед говорил, так оно и будет!

– Дедушка оставил вам наследство?