Сто лет

Она с трудом справлялась с ветром, но справиться с течением было еще труднее. Лодка была тяжела, как намокшее бревно. Сара Сусанне схватила самую маленькую лодку, оказавшуюся далеко не лучшей. Кто хозяин лодки, она не знала. Соседняя усадьба находилась совсем близко. Вскоре Сара Сусанне увидела дома и пристань, к которой ей предстояло причалить. Она испугалась. И подумала, что, наверное, было бы лучше бежать через болото и заросли кустарника, чем выходить в море. Однако тот путь был не близкий. А у нее саквояж. Ветер неистовствовал, с неба низвергался настоящий библейский потоп, и ей приходилось часто вычерпывать из лодки воду. За одну минуту она промокла до нитки.

Зато ей было тепло. У нее замерзли только кончики пальцев. Пальцы, как когти, впились в тяжелые весла, но постепенно они распухли и потеряли чувствительность. Платок и шаль не мешали воде затекать за воротник, течь между грудями и по спине и приклеивать юбку к бедрам. Башмаки она сбросила и спрятала под скамью на корме, чтобы они не испортились. Сама она могла потом вытереться, согреться, царапины заживают быстро, а вот с обувью и платьем дело обстояло хуже.

Непогода только набирала силу.

Лодка ударилась о камень, но Сара Сусанне не могла понять, где она оказалась. Во всяком случае, это был не причал. Она подняла весла в лодку и с трудом прошла на нос, чтобы взять веревку. Потом подвязала юбки вокруг талии и выпрыгнула из лодки. Под ногами были острые камни и скользкие водоросли. Она попыталась тащить за собой тяжелую лодку, но ногам не во что было упереться, и лодка не поддавалась. В конце концов Сара Сусанне поняла, что надо сесть обратно в лодку.

Тогда шхера или камни, в которые лодка уткнулась, уже исчезли из глаз.

Книга четвертая

Дерево и рыбка

Я сижу с бабушкой Ольгой под деревом на Хамарёе. На берегу маленького озера, которое здесь называют Глиммой. Светит солнце, мы набрали ведерко черники. От муравейника идет едкий запах. Я чешу ноги и не знаю, кто меня покусал, муравьи или комары. Бабушка разожгла костер и принесла в кофейнике воды из ручья. Сейчас она распаковывает корзинку с едой, а дерево скрипит, шелестит, шумит. Ветер не достигает земли. Он прячется в верхушке дерева. Крона качается туда-сюда.

– Бабушка, дерево со мной разговаривает.

– И ты понимаешь, что оно тебе говорит? – спрашивает она.

– Да.

– И что же?

– Этого я не могу сказать.

Бабушка дает мне бутылку с соком и хлеб, посыпанный сахаром. Потом помогает вдавить черничины в масло.

– Это осина, она всегда разговаривает, и ее листочки похожи на зеленые сердечки. Видишь?

– Зачем ей столько сердечек?

– Она ими украшается, ими дышит и с их помощью разговаривает с людьми.

– А осина знает, что мама с бабушкой Элидой уехали на Юг и потому я приехала к тебе?

– Меня бы это не удивило. Но, надеюсь, ты не огорчена, что приехала к нам?

– А папа тоже приедет сюда?

– Нет. А разве он собирался?

– Нет.

Бабушка пьет из светло-серой чашки с синими цветочками. Это походная чашка.

Лицо у бабушки темное, нос большой. Вокруг рта живут морщинки, когда бабушка говорит или улыбается, они прыгают то вверх, то вниз.

– Ты тоскуешь по дому? – спрашивает она.

– Что такое тосковать по дому?

– Тоска по дому – это когда тебе хочется вернуться домой к родителям.

– Нет, значит, я не тоскую по дому.

– Вот и хорошо, тогда нам будет легче.

Из кармана передника бабушка достает носовой платок. Свертывает его жгутом и засовывает себе в нос. Видно, ей надо что-то оттуда вытащить. На это уходит время.

– Все эти полипы, – говорит она и смеется.

Я представляю себе, что полипы – это невидимые мухи, которые залетели бабушке в нос.

– Какого они цвета? – спрашиваю я.

– А бог его знает.

Мне непонятно, почему бабушка так спокойно относится к тому, что эти полипы грызут ее нос, а она даже не знает, какого они цвета.

Мы сидим на мысу почти у самой воды. Шлюпка наполовину вытащена на песок. Я встаю и подхожу к воде. Вокруг лодки по воде прыгают солнечные зайчики, и под водой тоже. И на большой розовой ракушке.

– Бабушка, я хочу достать эту ракушку! – Я показываю на воду.

– Ну так достань.

– А тут глубоко?

– Не бойся, с головой тебя не накроет.

– А как накроет?

– Чуть выше колен.

– А ты не можешь достать мне эту ракушку?

– Нет, для меня вода слишком холодная.

– А для меня не холодная?

– Это известно только тебе.

Я снимаю туфли, носки и иду по песку и камням.

– Мне больно идти без туфель.

– Конечно, больно, – соглашается бабушка и складывает все обратно в корзинку.

Я вхожу в воду. Она доходит мне почти до колен, но не выше. Я опускаю руку в воду, чтобы достать со дна ракушку. Неожиданно моя рука ломается, но мне совсем не больно. Я в страхе выдергиваю руку из воды. Она целая. Забыв о ракушке, я то опускаю руку в воду, то вынимаю ее из воды. Много раз. И каждый раз она остается целой. Потом я смотрю на ракушку. У меня в руке она белая. Она больше не розовая.

– Вода холодная? – спрашивает бабушка.

– Я забыла ее потрогать.