Сто одна причина моей ненависти

– Понимаешь, Милок… Я не сумела себя заставить на все это смотреть. Как ты рядом с этим лживым фазаном будешь в фате. Как подпись поставишь под согласием на слепоту и унижение. А фазан будет самодовольно лыбиться. Но никто этой ухмылки замечать не будет, никто. Ни родители, ни ты сама. Все будут видеть только то, что он решит показать. Преданность и обожание. Скотина.

Галка тяжко выдохнула и продолжила:

– Поэтому на вашей свадьбе нас с Трофимовым не было.

– А до того я тебе предъявила какие-то дикие обвинения, – виновато добавила Люда.

– Да, еще и это. Но мне нужно было все перетерпеть. Нельзя обрывать такие нити, нельзя, это преступно! И очень, очень глупо.

Люда тихонько сползла с банкетки и села на корточки рядом с Галкиными коленками. И взяла в свои ладони ее руки, стиснула. И заглянула в глаза сестры снизу вверх. И сказала просительно:

– Галчон, прости меня. Прости. Без тебя я больше не хочу. И не могу. И не буду.

Галка тоже сползла вслед за Людой и тоже присела на корточки, но лишь затем, чтобы, взяв младшую за плечи, заставить подняться. А потом они обнялись.

– Хорошо, что я без макияжа, – прогундосила в Людкино плечо Галка.

– В точку, – ответила, прерывисто вздохнув, Люда и крепче прижалась к сестриной груди. – А про Чеслава ты была права.

– Подождешь, пока я закончу? Правда, ждать больше часа придется, наверное. Но тут ведь уютно, да? А потом я позвоню Саше и скажу, что задержусь. Он не обидится, когда узнает почему. Мы с тобой закатимся в хорошую кафешку, наберем вкусной еды, а потом будем говорить. Много говорить, так ведь, Милочек?

– Галка, – виновато-испуганным тоном проговорила Люда, слегка отстранившись, чтобы заглянуть сестре в глаза, – Галка, милая, не сейчас, не сегодня! Мне ведь помощь твоя нужна. Срочно! Мне ведь, кроме тебя, и обратиться не к кому!

С внезапным недоумением, в котором проскользнула горечь, Галина посмотрела на сестру:

– И только поэтому ты здесь?

– А что в этом плохого?! – с болью и вызовом воскликнула Людмила.

– Что плохого? – с тем же недоумением, но уже не с горечью, а с холодной язвительностью переспросила Галина.

Так, по крайней мере, послышалось Людке – именно с холодной язвительностью переспросила. И она выкрикнула в лицо сестре:

– Именно! Что плохого в том, что, кроме тебя, у меня никого больше нет? Хотя ты права. Это скверно. Это очень скверно.

Людкин голос сполз до шепота и предательски задрожал.

Галина вдруг очнулась. Она торопливо заговорила:

– Милочек, опять мой косяк, забудь поскорее! Ну что за натура у меня такая… Из всех объяснений самое поганое выбираю, а если такого нет, то придумываю. Ну, ты как, забудешь? Косяк-то мой простишь, забудешь, а, Милочек?

И зачем она причитала? Если бы не причитала, то не разрыдалась бы Людмила в голос, устав держать нервы в ежовых рукавицах, устав от непосильной ноши одиночки, взваленной исключительно по презрению ко всему и ко вся, от тревоги за Серегу и за Клашку с Анисьей, а еще от того, что зачем-то приняла на себя их – чужие! – проблемы, и теперь никак не может их с себя скинуть, и решить их тоже как-то не очень получается.

Галина поспешно усадила сестру на банкетку, обняла крепкими теплыми мягкими руками, прижала к себе, принялась покачивать, как маленькую. Прошептала в ухо успокаивающе: «Мы справимся». «Угу», – шмыгнула носом Людмила.

– Меня пациент заждался, бежать пора, – досадливо сказала Галка. – Во что бы ты ни вляпалась, можешь на меня рассчитывать. Разгребем. Посиди тут пока. Или, если хочешь, в машине меня подожди. Ключи сейчас дам.

Тяжело вздохнув, Людмила проговорила:

– Я сама на машине. Только, Галчон, дело в том, что ситуация моя не терпит отлагательств. Контрагент уже, наверное, всю обивку в своей тачке сгрыз. Я что-нибудь придумаю, ты не беспокойся, – и тут же добавила, увидев, как вытягивается сестрино лицо: – Ты только опять ничего себе не нафантазируй. Решишь еще, что я надулась и тебя виноватю. Сегодняшний день вообще для меня счастливейшим будет на много дней вперед. Потому что мы с тобой теперь снова дружим. И никогда больше глупостей подобных себе не позволим. Правда? Ведь снова? И никогда?

Галка улыбнулась:

– Правда. И никогда. Может, все-таки подождет твой контрагент? Хочешь, я с ним поговорю? Или ему денег нужно?

– Понимаешь, Гал… Объяснять так долго… Если в двух словах, то я хочу за этим типом проследить, но не на своей тачке, мою он запомнил. Дополнительный свидетель не помешал бы, но раз ты не сможешь со мной поехать, я все его действия на регистратор сниму. Или на смартфон. Видишь ли, я подозреваю аферу намечающуюся. Точнее – акцию нехорошую против одной моей знакомой. Ты ее не знаешь, потому что я сама с ней познакомилась только вчера. Но ей не на кого больше надеяться, как мне кажется, поэтому помочь ей должна я. И у нее детеныш крошечный. Дочка. Клашенька.

– А это не опасно? – сдвинула брови Галина. – Не нравится мне все, что ты мне тут рассказала. Может, в полицию лучше обратиться?

– Да нет, ну что ты, – рассмеялась Людмила не слишком убедительно.