Сто одна причина моей ненависти

– Все шутишь? Ну, так и быть, давай покалякаем, – усмехнулся Витюша, усаживаясь на табурет. – Ты вчера проговорилась, что у тебя с Кирюхой свиданка. А это не в моих интересах. Почему я догадался, что с Кирюхой? Потому что Кирюха по работе с графитом возится, и пыль графитовая с его клешней никогда не смывается и ничем. Въелась пыль в клешни его, прикинь? Лапшин за нычкой охотится, а я не забыл, как ты меня с чердаком подколола. Не помнишь? Не верю. Не важно. Значит, сболтнула, не подумав, вот и забыла. А я запомнил и сделал вывод. Я заподозрил, что ты отследила мою лежку. Вчера я узнал, что у тебя встреча с «кочегаром», и понял, что правильно заподозрил. Ты выследила и узнала, где мой тайник, а теперь собираешься с Лапшиным торговаться. Как я догадался, что ты про нычку узнала? Я умею мыслить логически, ласточка, это мой конек. Если бы не прознала, то не о чем вам с Кирюхой было бы базарить. И что любопытно, неделю назад он перехватил меня именно у твоего подъезда. В тот день вы и заключили сделку, угадал? Или хочешь сказать, что совпало так?

«Фигневый расклад. Вон как у него все по полочкам, и не разубедишь. Ты тоже хороша. Сказала бы вчера: с сантехником встреча, а ты все – кочегар, кочегар, дался тебе кочегар. А что будет, когда в дверь позвонит не «кочегар», а Никитович? Какие ступинские действия последуют? – с беспокойством размышляла Людмила. – И что предпримет Никитович, когда вместо меня ему откроет компьютерный мастер? И почему Калугина нет до сих пор?! Наверное, мне нужно будет закричать что-нибудь? Что-нибудь наподобие «помогите», и погромче? Или я подставлю под удар старика? Вон у этого маньяка взгляд какой… страшный».

Глаза Вити Ступина светились озорством. Каким-то зеркальным блеском светились. А за глянцевой его перепонкой угадывались пустота и мертвость. Не бездна, а глухая пустота. И мертвость.

Людмилу пробрал озноб. Ступин заметил, как ее передернуло, и улыбнулся едва заметно. А мертвость не улыбнулась. Она смотрела на Люду пристально и оценивающе. Не смотрела, а изучала.

Когда Ступин поймет, что гостей больше не будет, он займется Людмилой без промедления и индивидуально.

Давай, думай, детка, как его отвлечь, тяни время. Шанс спастись невелик, но имеется. Если Калугин придет вместе с ньфом.

А если без?..

– А вдруг мы говорим о разных «кочегарах»? – сделала попытку Людмила. – Давай обсудим эту возможность. И тогда никого устранять тебе не придется. И препараты сэкономишь.

– Людочек, ну, какая ты смешная, право слово! Тебя устранить мне по-любому придется! Ты вычислила, что это я к Зинаиде в гости заходил, а вовсе не твой вояка, а значит, жить тебе дольше не полагается. Кстати, а как ты дотумкала? Неужели только из-за царапины? – Ступин, развернув руку, внимательно осмотрел почти зажившую ранку на своем правом запястье.

– Из-за царапины. Убийца руку поранил об дверной косяк, вернее, об гвоздь на косяке. На который Зина сумки вешала, когда замки отпирала. Есть свидетельни… свидетели тому имеются. И еще… Видишь ли, Витя, бороды у Сергея в то утро уже не было. Сбрил ее Портнов, одни только усы оставил. На Конституции присягну.

– Да ты что?! – поразился Ступин. – Надо же, как оно бывает иногда… А я старался, клеил.

И засмеялся. Весело и от души.

Отсмеявшись, продолжил:

– Выходит, очень кстати я к тебе заглянул. Ты ведь не успела доложить про этот факт полисменам? Не успела, по глазам вижу. И не доложишь.

– Зачем ты Сережу подставить решил? Что он тебе сделал? Тем более фактуры у вас разные, да и роста в тебе… – она запнулась.

– Хотела сказать, что ростом мал и телосложения хлипкого? А то я этого не знаю, – недобро усмехнулся Ступин. – Никаких проблем, Валерьевна. Приобрел на блошином куртку камуфляжную на четыре размера больше и напялил поверх пуховика. Штаны пошире надел. А в берцы ваты сунул под пятки, чтобы росту прибавить. Шагал, как на ходулях, но оно того стоило. А касаемо того, сделал мне что-то вояка или нет, то вот что я тебе отвечу. Ничего не сделал. Но мне он не нравится. На физиологическом уровне не нравится, веришь? До спазмов в горле. А подставить кого-то надо было, согласна? Чтобы ментам жизнь упростить. Чтобы поменьше маялись, ментяры, расследуя висяк. К тому же бугай твой с Зинаидой на ножах был, я сам слышал, как он орал на нее аж до хрипа. И самое, пожалуй, главное, я знал, как его изъять из обращения, чтобы он без алиби остался. Училка ваша, старушенция, подсказала, хоть и не подозревала о том. Говорливые мы становимся на старости лет, нужно запомнить, чтобы, когда года накроют, ошибок чужих не повторять. Так и сложилось все одно к одному. А ты, выходит, меня и не подозревала?

– Не подозревала.

– Думала, у меня крутизны не хватит?

Людмила помолчала. Ответила тихо:

– Я плохо разбираюсь в людях.

– Теперь мнение поменяла?

– Поменяла ли я о тебе мнение? Еще бы, – и, помедлив, спросила: – А если я тебе скажу, что о твоей какой-то лежке в первый раз слышу, ты отстанешь от «кочегара»?