Сто причин поверить

Все это надлежало описать, логически обосновать, подкрепить заключениями экспертов и словами очевидцев и отправить на почту Смотрову. Грибов готовил отчет с вдохновением, время от времени проговаривая, что напечатал. Настя тупила, уставившись в четвертую строку сверху, не зная, как с нее сползти.

– Блин, Гриб, у меня не выходит, – пожаловалась она через полчаса, бездумно глазея в пустую почти форму отчета.

– Что не выходит? – рассеянно отозвался тот, отправляя свой документ в печать и на почту майору.

– Время не совпадает.

– Какое время, Настя? – Он все еще не понимал, что она говорит.

– Время смерти Светланы Лопачевой со всеми натяжками, перестраховками и прочим названо какое? – Грибов наконец посмотрел в ее сторону с интересом – и Настя продолжила: – Ночь того дня, когда ее сняли с роли. Так?

– Со всеми натяжками, да. Так. Плюс-минус. Жара. Лето. Вода, – активно кивал Грибов, изо всех сил стараясь поддержать ее мысль.

– Тогда как, скажи, ее мог видеть Мишин утром следующего дня в фойе первого этажа их Дома культуры, а?

– Упс-с!

Грибов вытаращился, приоткрыв рот.

– Врет?

– Врет.

– А может, дни перепутал, Настя? – быстро среагировал на проблему старший лейтенант. – Он сейчас в таком состоянии, что…

– Нет, не перепутал. Ни черта он ничего не перепутал, – нахмурила Настя брови. – Он помнил, что накануне Светлану сняли с роли. Сказал мне, что она, встретившись с ним в фойе, собиралась навестить Тараканова. Но почему-то не дошла до него. К слову, Тараканов подтвердил, что Лопачева собиралась его навестить утром. Собиралась утром пойти к главрежу, но потом напилась водки, написала предсмертную записку, вскрыла себе вены и…

– И утром встретилась с Мишиным в фойе Дома культуры. Блин! – Грибов провел по голове ладонью, уронил ее с грохотом на стол. Посмотрел с досадой и надеждой на Настю. – Может, Синяков ошибся с временем ее смерти? Лето. Жара. Вода.

– Синяков никогда не ошибается, – отмахнулась от него Настя и решительно поднялась со своего места. – В общем, так… Ты можешь выполнять приказание Смотрова и хлопотать тут с липовыми отчетами во все лопатки. А я пробегусь-таки по квартирам того подъезда, в котором снимала жилье Лопачева.

Глава 9

Гадкая баба – Маринка Воронова – наконец-то получила по заслугам! В ее квартире крякнулась квартирантка. И не просто крякнулась, а вскрылась! И пролежала там несколько дней. Соседи нехорошей квартиры чуть не чокнулись, затыкая носы. Хорошо, у нее лично квартира не в том крыле подъезда, и окна выходят на другую сторону, ей не досталось подобного зловонного «счастья».

Зато ей досталось другое. Счастье позлорадствовать в адрес гадкой Маринки Вороновой. Теперь-то она ни за что не сдаст квартиру. Никогда и ни за что! Во всяком случае, за достойные деньги.

Вообще-то, достойные деньги предлагала Маринке она, когда просила ее продать эту самую квартиру.

– У тебя же точно такая же, Тоня, – удивленно хлопала Маринка коровьими ресницами.

– Такая, да не такая! – возражала Антонина. – Твоя на три квадрата больше, окна на светлую сторону, на парк. А не во двор, где машины с утра до ночи паркуются. И сигнализация ночами орет без конца…

Маринка ей отказала. Решила квартиру сдавать. И первое время очертенела настолько, что сдавала ее посуточно.

– Прибыли больше, – объяснила она Антонине, – и мороки меньше.

Та девушка, которую Маринка представила как артистку, сняла у нее квартиру сначала на одни сутки, потом на вторые, потом исчезла на несколько месяцев. Было это еще по ранней весне. А потом вот вдруг объявилась три недели назад. Въехала со всем своим скарбом.

– На год сняла. За два месяца вперед заплатила. Хорошие деньги! – хвасталась Маринка Тоне, встретив ту во дворе. – Так что не соскочит, если что.

Ее квартирантка не соскочила, она покончила с собой! Маринку жильцы подъезда кто ругал, кто проклинал за причиненные неудобства, кто жалел. И только Антонина радовалась ее неприятностям.

А они у нее будут, это сто процентов. Потому что не все так гладко с этой девушкой, которая вены себе вскрыла. Полиции, понятно, побыстрее бы спихнуть это дело. Ну наложила на себя руки, нажравшись водки, и ладно. Только вот не знали сотрудники, что водку артистке принесли. Не сама она ее купила. И тот, кто ее купил для артистки, мог и на тот свет помочь ей отойти.

Но…

Говорить она об этом Маринке точно не станет. Не ее это дело. Ее дело в окошко смотреть, всякие мелочи примечать да помалкивать. Ну иногда и радоваться.

Антонина приготовила себе травяной чай – очень ароматный, полезный и недорогой. Покупала россыпью полезные травки у местных бабулек, которые выращивали их на дачах. Смешивала в нужной ей пропорции. И заваривала. А потом стояла возле кухонного окна, попивая мелкими глотками обжигающую ароматную водичку. Рассматривала улицу, машины, жильцов, рассуждала. Ну иногда и злорадствовала.

Сегодня, вырядившись в бархатный халат – точно такой же, как у Маринки, – Антонина привычно потягивала горячий чай и рассеянно смотрела со своего пятого этажа на улицу.