Сто причин поверить

– С платьем, которое видел муж Аверкиной? Этот вдовец-жалобщик, он же видел платье, слышал голос Светланы Лопачевой. Видел? Слышал?

– Да. То есть так точно, – поправилась она, заметив, как недовольно сошлись брови Смотрова. – Но никто больше ее не видел. А она собиралась к Тараканову зайти – главрежу.

– Как ее мог кто-то видеть, если ее уже несколько часов не было в живых? – проговорил Смотров, задумавшись.

Вылез на бетонный козырек, постоял и, повернувшись, распорядился:

– Поезжай-ка ты к соседу Яковлева, ка-питан.

– К Баклашкину? – еле скрыла удивление Настя.

Смотров слушать о нем не желал еще пару дней назад, называя сумасбродом и интриганом.

– К нему самому, – скрипучим голосом отозвался Смотров между затяжками. – Начнем оттуда, откуда все началось.

– В каком смысле, товарищ майор? – сунулась Настя из окна, не вполне понимая, что тот имел в виду.

– Началось все с самоубийства Инги Мишиной, так? Я имею в виду твое интуитивное беспокойство и тараканьи бега. Так?

– Да. – И она снова поправилась: – Так точно.

– Вот и разузнай подробнее об этой семье. Что они, кто они, как они… И Мишин говорит, что жена его вычеркнула из завещания?

– Будто да.

– Узнай, так ли это? Ничего нельзя упускать, пока Артюхов задержан до выяснения. Если мы его выпустим, он улетит.

– А подписка о невыезде?

– Ты забыла, кем он работает, капитан? – усмехнулся Смотров, сбив сигарету в угол рта. – Он может в багажном отсеке вылететь, коли приспичит. И стюардесса ему туда будет «Биг Ланч» таскать. И мы его тогда никогда не найдем. Никогда! Надо поспешать, коллеги. Грибов, отправляйся к бывшей любовнице Артюхова, Вороновой. Может, осталось что-то, что она не рассказала? Покажи ей фото Лопачевой, Мишиных. Может, она что-то знает о них?

Удивительно, насколько Смотров оказался прозорливым. Настя не успела доехать до поселка, где жили Яковлевы, соседом которых являлся глазастый Баклашкин, а Грибов уже позвонил.

– Ты чего, соскучился? – начала она с недовольных интонаций, хотя заулыбалась, стоило ему позвонить.

– И соскучился тоже, – тихо рассмеялся он. – Пришлось вот на метро ехать к твоей подруге. Машина-то у тебя во дворе осталась.

– Я помню. – Она с улыбкой покачала головой. – Звонишь, чтобы напомнить?

– Что купить на ужин? – вместо ответа спросил Грибов.

– Планируешь и на ужин остаться? – рассмеялась Настя, вдруг почувствовав себя беззаботной – чувство было новым и ей понравилось. – Раз проснулся у меня утром?

– Планирую. Я много чего с тобой планирую. Лишь бы ты планы мои не зарубила.

– Поживем – увидим. – Она все продолжала улыбаться.

– Так я чего звоню, товарищ капитан. – Грибов сделался серьезным. – Твоя подруга Саша Воронова утверждает, что Гришина жена была знакома с Мишиной. Как-то нехорошо знакома.

– В смысле нехорошо?

– Они конфликтовали. Однажды из-за очереди к процедурному кабинету. Она уловила остатки скандала и не вникала. Потом у кабинета Олега Градова – психолога. Этого она не видела. Это он ей уже рассказал.

– Что конкретно? О чем они спорили? Снова причина скандала – очередность?

– Никакой конкретики. Он не знает, не помнит. Но скандалили с удовольствием, отметил он. И тоже решил, что эти две дамы знакомы.

– Гм-м… Интересно… – Она подумала и спохватилась: – Да, а что в клинике пластической хирургии делала Мишина? Что-то ее муж мне не рассказывал, что она делала пластику.

– Она делала там сиськи, Настя, – со смешком ответил Валера. – До операции грудь у нее была как у мальчика-подростка. То есть ее не было вовсе. Это слова твоей подруги. И еще она покаялась, что из-за своей слепой любви к Грише не обратила внимания на то, что знала когда-то женщину, прыгнувшую с балкона. Информация прошла мимо ее сознания – ее слова.

– Понятно. Молодец. Полезная информация. Сейчас ты куда?

– Заберу машину, вернусь в отдел, а потом поеду по магазинам. Жаль, у меня нет твоего ключа. Я бы успел к твоему приезду что-нибудь приготовить. Ты наверняка на обратной дороге в пробку попадешь. Я уже смотрел: в том направлении вечно к шести вечера все колом стоит.

Перспектива после долгой дороги вернуться домой к накрытому столу так ее заманила, что она выдала свой маленький секрет.

– Серьезно? У тебя запасной ключ в электрощитке? Настя, ну ты вообще… – ужаснулся Валера. – Как ты спишь и не боишься? И квартиру могут сто раз обнести, пока ты на службе.

– Когда я сплю, я запираюсь изнутри на засов – раз. А два – у меня нечего брать, Гриб. Все мое богатство на мне и на парковке. А на Долдона никто не позарится. Никто же не знает, как он мне дорог.

Она не стала ему рассказывать, как дважды вызывала слесаря, чтобы тот открывал ей квартиру, потому что она забывала ключи дома и захлопывала дверь. Но неожиданная забота Грибова снова согрела ей сердце. После смерти деда никто о ней не заботился и не тревожился за нее. Она никому не была нужна. И как-то свыклась с этим. И даже находила это комфортным. Никто не достает. Не названивает, на спрашивает: поела ли она, доехала ли до дома, выспалась или нет?

И тут вдруг Грибов со своей заботой и тре-вогой.

Ново! Ново и неожиданно приятно.