Сто процентов на троих

– Ничего, мы тебя склеим.

За окном сияло солнце, где-то недалеко плескалось море, но Мише что-то не хотелось выходить из комнаты. Чувствовал он себя неплохо, даже голова почти не кружилась, но к морю его не тянуло. Лежать бы и лежать… Это действительно был обморок. От усталости.

– Не надо склеивать. Просто полежу немного, и к вечеру все будет хорошо. Олегов, кажется, вином домашним обещал угостить.

– Это если врач разрешит.

– Какой еще врач? – встрепенулся Миша. – Не надо никакого врача!

– Ты себя здесь трогал?… – Рита осторожно провела пальцами по его волосам, под которыми скрывались следы от ударов. – Может, у тебя там внутри распухло?

– Не надо никаких врачей! – решительно заявил Миша.

Хватит с него, настрадался! Теперь только отдыхать! И никакая Рита не заставит его обратиться к врачу за помощью.

* * *

Лето, солнце, море, погода – все расслабляет, настраивает на праздное безделье. К отдыху располагали и особняк с видом на море, и компания – особенно Люба. Она хоть и штучка, но с ней интересно. И даже хочется защищать от бед и невзгод – отнюдь не на общественных началах.

А невзгоды могли навалиться в ударном темпе. И в убойном. Баграм реально сорвался с цепи, против него брошены большие силы, но толку пока нет. В Москву даже можно не ехать, так просто его там не найти. Или уехал куда-то, или схоронился – не достать. Но загнанный зверь особенно опасен, если он вдруг вырывается на свободу. Если ему известно, где находится Артем, он спустит на него всю свою свору.

С Тростниковым ничего не понятно. Пропал куда-то, не могут найти. Где он, что с ним – ничего не ясно. Может, правда застрелили?…

Люба сейчас находилась в здании медицинского центра. Врач направил Мишу на МРТ, и Артем сразу же повез его в город, чтобы не откладывать на завтра.

Взял «Гелендваген», пистолет, посадил в машину Мишу и его девчонок, и через час были на месте. Кораблева он попросил остаться, но нет, второй «Гелендваген» уже стоит в отдалении, охранники в строгих своих костюмах прохаживаются по двору. Жарко им, надо бы им курортно-выходную форму одежды организовать, да и самому неплохо шорты вместо джинсов носить. Любе попроще, у нее пляжных вещей полные чемоданы, и мини-шортики там нашлись, и топик с открытым животом – аж до самой груди. Бабочка под пупком порхает, взгляд возбуждает…

Артем надеялся, что Любе не хватит ума отправиться в таком наряде в медицинский центр, и она останется с ним в машине. Но нет, она девчонка смелая, даже чересчур.

Впрочем, Люба не заставила себя долго ждать. Вышла, остановилась, надела затемненные очки, улыбнулась солнцу и направилась к машине. Казалось, она сдерживала себя, чтобы не завилять бедрами. Сланцы у нее на высокой резиновой платформе. Видимо, они сильно пружинили при ходьбе, придавая ногам, особенно их верхней части, вращательное движение. Об этом Артем думал с иронией, а на ножки смотрел с самым серьезным к ним отношением. Ножки у Любы, конечно…

Чем ближе подходила Люба, тем печальнее становилась ее улыбка. Артем не стал выходить из машины, но дверь ей все же открыл. Переднюю дверь, чтобы она села рядом с ним, но Люба этого как будто не заметила. И открыла заднюю.

– А где Миша? – спросил он.

Ответом ему послужил протяжный вздох.

– Что такое?

– Да там с диагностикой что-то не так. Сразу к нейрохирургу отправили… Если с ним что-то случится…

Артем повернулся к Любе: уж не скатывается ли слеза с ее щеки? И по коленке невольно скользнул взглядом.

– Что с ним может случиться?

– Ну, не просто же все так… Видел бы ты, как Смит его бил… Я почему на Кузю такая злая была? Убить надо было Смита, а он не смог!…

– Какая ты кровожадная! – шутливо ужаснулся Артем.

– Да я за Мишу… Я, между прочим, сама за него замуж собиралась.

– Да?

– Он такой… Если с ним вдруг что-то случится, я не переживу, – вздохнула Люба.

– У него жена для этого есть. Чтобы не пережить смерть мужа.

– Ну да, раньше так и было, мужа вместе с женами сжигали… Я тоже к нему в гроб лягу… А что, думаешь, сейчас вторых жен не бывает?

– Ты это серьезно? – Артем снова повернулся к Любе, но она переместилась к левой дверце, чтобы он не смог ее видеть.

– Ну, не очень, – отозвалась она. – Я с ним не спала, поэтому не серьезно… Спать – это слишком низко. Для моих высоких чувств.

– К Мише?

Артем улыбался, как будто говорил о чем-то смешном и несерьезном, но во рту почему-то пересохло.

– Ну а к кому же еще?

– Ну, может, к Кузе?

– Пфф! Насмешил!…

– Ну, должен же я поделиться с тобой своим настроением.

– Миша умирает, а тебе весело?! – возмущенно протянула Люба.

– А он умирает?

– Ну не просто же так его к хирургу повели!… Вдруг его на операционном столе зарежут!

– Ну, этого мы не допустим, – качнул головой Артем.

Что-то не очень верилось в столь страшные прогнозы, но, если вдруг, можно будет поговорить с хирургом, замотивировать его на успешный результат.

– Я не о том, что его из-за печатки зарежут… – начала Люба.

– А могут и из-за печатки… – перебил ее Артем.

– Да? Но тогда не только его…

– Могут и меня, – кивнул он.

– И не только.