Читаем Сто старинных корейских историй. Том 2 полностью

Но однажды возвращался он с рынка горной тропой и не встретил тигра. Опечалился юноша, защемило у него сердце: не случилось ли чего? Стал он один подниматься в гору, мучимый тяжёлыми думами. Вдруг видит: в стороне какие-то люди стоят. Подошёл он ближе. Столпились люди вокруг большой ямы, а в яме тигр рычит: упал и выбраться не может. Смотрит юноша: это же его тигр! Видно, спешил ему навстречу и в яму угодил. Стоят люди вокруг, галдят, но подойти боятся: уж очень грозно зверь рычит. Вышел юноша вперёд и спрашивает:

– Что вы с тигром делать будете?

– Подождём несколько дней, пока он истощает от голода, а потом убьём.

– Лучше продайте его мне. Я вам щедро заплачу.

Отдал юноша людям все вырученные за уголь деньги. Люди ушли, а тигр остался жив: юноша вытащил его из ямы.

И после тигр носил его на спине в разные места. Тигры тоже знают, что такое сыновья почтительность. Пожелает матушка хурмы отведать – тигр несёт сына туда, где хурмы много растёт. Захочется матушке малины – тигр несёт сына в самый богатый малинник. Так и сам тигр проявлял почтительность к старой матери. Разве это не чудо? А сын с матерью жили долго и счастливо. Они и до сих пор живут в горах за перевалом. Говорят, только позавчера кто-то видел юношу верхом на тигре.

Благодарный лягушонок

Давным-давно в одной деревне жил крестьянин. Что ни день ходил он в поле и трудился в поте лица: грядки полол, землю удобрял, саженцы поливал. Раз пришёл он в поле и увидел головастика. А лето в тот год сухое выдалось, с самой весны дождя не было. Вот ручей и высох, а головастик без воды мучился. Бросишь его на произвол судьбы – так и умрёт бедняга.

«Ай-ай-ай, головастик ведь тоже на белый свет появился, чтобы жить и радоваться. Жаль, если он вот так пропадёт», – подумал крестьянин.

Взял он головастика, посадил его бережно на ладонь и отнёс в рисовое поле. В рисовом поле всегда есть вода – там головастик не погибнет.

С того дня, приходя в поле, крестьянин всегда проверял, как головастик поживает. А тот рос себе и рос. Скоро у него выросли лапки, укоротился хвост – и превратился он в лягушонка. Завидит лягушонок крестьянина – и радостно квакает.

Подружился крестьянин с лягушонком, привязался к нему. Как-то раз пришёл он в поле и видит: поймали ребята лягушку и забавляются. Присмотрелся крестьянин – это же тот самый лягушонок, которого он головастиком от смерти спас.

– Эй, вы что собираетесь с ним делать? – спрашивает крестьянин.

– Заберём домой, поджарим и съедим, – отвечают мальчишки.

– Лучше отдайте его мне, а я вам ячменных лепёшек дам. Давайте меняться!

У крестьянина как раз было с собой несколько ячменных лепёшек на обед. Отдал он их ребятам, забрал лягушонка и снова выпустил его в поле.

Прошло несколько дней. И вот пришёл крестьянин в поле и слышит: что-то расквакался сегодня лягушонок больше обычного. Наклонился он посмотреть, что случилось, а лягушонок ему прямо под ноги белую бусину положил.

«Что это такое – не знаю, но, видно, подарок мне», – догадался крестьянин. Взял он бусину и спрятал в карман. Вечером вернулся домой, собрался переодеваться, как вдруг заметил, что у него карман оттопырился. Заглянул крестьянин в карман – а там полным-полно риса! А среди зёрен и белая бусина лежит.

«Вот чудеса! – подивился крестьянин. – Уж не волшебная ли это бусина?»

Положил он бусину в пустую кастрюлю – и в тот же миг кастрюля доверху наполнилась рисом. Вот такая это была бусина: положи её в горшок – получай полный горшок, положи её в мешок – получай полный мешок. Не успел крестьянин и глазом моргнуть, как разбогател. Теперь все горшки и мешки у него были риса полны, и зажил он в довольстве.

Прошёл о том слух по всей округе, и дошла молва до ушей уездного начальника. А у начальника того были глаза завидущие, руки загребущие – такого ненасытного человека в целом мире не сыщешь. Разве мог он сидеть сложа руки, узнав такое? Приказал начальника крестьянина привести. Пришёл крестьянин, тот его и спрашивает:

– А ну, признавайся, где ты эту бусину взял!

– Мне её дал лягушонок, что в моём поле живёт, – признался крестьянин.

– Это что, твой лягушонок?

– Почему же мой? Хоть я его от смерти спас, но живёт он теперь сам по себе.

– Вот как? Раз лягушонок не твой, значит, и бусина не твоя. А по закону бесхозные вещи надлежит сдавать в государственную канцелярию. Давай сюда бусину.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное / Биографии и Мемуары
О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство