Сто страшных историй

На нас глазели. Показывали пальцами. Мало-помалу собиралась толпа. Зеваки спорили, выясняя, зачем самураю было красть из лавки дешёвый веер. Красть? Ну конечно же! Самурай украл, а хозяин лавки требует вернуть. Самурай сунул веер слуге, чтобы его не заподозрили. Кто захочет прикоснуться к мерзкому каонай? Никто! Считай, веер извозили в собачьем дерьме. Но лавочник всё видел, и мы тоже всё видели. Такой приличный с виду самурай! Молодой, но ушлый: отвернешься — и пиши пропало…

— Зачем слуге веер? — не унимался торговец. — Да ещё безликому в служебной маске? Я всё вижу, господин, вы же дознаватель, правда? Только у вас такие слуги, это все знают…

Если меня что-то и сдерживало, так это страх опозориться. Поднять руку на карлика? Будь на его месте обычный человек, уже кубарем летел бы к своей лавке.

— Разве ваш слуга самурай? Актёр? Знатная дама?! Нет, он жалкий каонай! Покупатель, господин! Богатый покупатель! Он актёр Кабуки, веер нужен ему…

— Прочь! — не сдержавшись, рявкнул я.

— …нужен для спектакля о несчастной любви. Он в точности описал мне веер, какой он хочет. Вы же знаете этих актёров, они сумасшедшие…

— Уйди с дороги!

— Господин! Прибыль, вы понимаете? Прибыль для вас, прибыль для меня!

— Мне что, проучить тебя плетьми?

— Не надо плетей! Господин, скажу вам по секрету: покупатель даже не намерен пользоваться этим веером. Ваш веер дешёвый, он послужит образцом. Актёр закажет копию из узорчатого шёлка и лакированного дерева!

Карлик тарахтел без умолку. Хватал меня за рукава:

— Копию с лунным пейзажем по чёрному фону! Я позже выкуплю у него ваш веер. Клянусь, выкуплю! Я верну его вам за треть цены…

Меня срочно вызвали. Я торопился на службу. Меня ждал господина Сэки, который не простит опоздания. И сейчас эта упрямая заноза в моей ягодице выглядела утончённым издевательством.

Я выхватил малую плеть. Бить карлика я не собирался… Нет, собирался. Это я понял, когда торговец со всех своих коротких ног рванул обратно в лавку. Я был уверен, что хочу его только припугнуть, но если бы он задержался — я хлестнул бы надоеду, не задумавшись ни на миг.

Раздражение и тревога — что-то меня ждёт в управе? — требовали выхода.

Зеваки разразились приветственными кличами. Им не надо было ходить в театр, чтобы посмотреть спектакль. Им вполне хватало улицы.

2 Мы отправляемся в ад

— Известие, которое я должен вам сообщить, самого неприятного свойства. Собирайтесь в дорогу, завтра мы выезжаем. Разумеется, вместе со слугами, это не стоит отдельного упоминания.

Театр, понял я.

Господин Сэки на походном стуле. Пейзаж на стене. Карп борется с течением, косит на меня лупатый глаз. Рыбы не мигают, но сейчас карп готов совершить великий подвиг — подмигнуть дознавателю Рэйдену: узнаёшь? Для карпа это труднее, чем преодолеть десяток водопадов и превратиться в дракона. Ничего, справится.

А я? А что я? Узнаю́, конечно.

Нет, шустрый служитель не спешит бежать, отдёргивая трёхцветный занавес. Молчат барабаны за сценой. И Сэки Осаму не намерен вставать, обмахиваться веером и устремлять на меня гневный взгляд.

Но представление уже началось.

В театре актёры повторяют заученные реплики — раз за разом, на каждом спектакле, из года в год, с тщательно выверенными интонациями. Вот и господин Сэки встретил меня теми же словами, что и два с половиной года назад.

Да, ещё ширма. Как я мог забыть про ширму?

Расписная, в человеческий рост — она стояла на помосте в дальнем правом углу. На месте, которое я хорошо помнил. Когда я впервые попал в кабинет старшего дознавателя, ширма стояла на шаг дальше. В тот раз за ней скрывался святой Иссэн. Зато в другой раз…

Да, в точности как сейчас.

Помнится, тогда господин Сэки был раздражён сверх всякой меры. Сейчас он тоже был раздражён, но не больше обычного. А может, и меньше, иначе не устраивал бы для меня весь этот театр.

Для меня одного. Архивариус Фудо в кабинете отсутствовал.

— Полагаю, мы отправляемся в ад?

Я решился нарушить ход пьесы и немедленно пожалел о своей дерзости. Брови начальства сошлись на переносице грозовыми тучами: вот-вот громыхнет.

— Что вы себе позволяете?! Потрудитесь объясниться!

Гром ещё порыкивал, ворчал в глубине клубящихся туч, но гроза, кажется, миновала. Я ткнулся лбом в пол.

— Нижайше прошу прощения, Сэки-сан! Я лишь имел в виду, что нам, возможно, предстоит поездка на остров Девяти Смертей!

— Как вы пришли к такому выводу?

В голосе старшего дознавателя проскользнула лёгкая заинтересованность.

— Благодаря вашим тонким подсказкам, Сэки-сан!

— Каким же именно?

— Мне было велено срочно прибыть в управу. Вы встретили меня словами, которые я не позабыл. Если вы желали испытать мою память, смею надеяться, я успешно выдержал испытание. В прошлый раз мы с вами отправились на остров Девяти Смертей. Но сперва вы, как я помню, заявили, что мы отправляемся в ад! Умоляю о снисхождении! Если я ошибся, я достоин самого сурового наказания!

— За наказанием дело не станет. Что ещё?

— Ширма, Сэки-сан.

— Моя ширма? Что с ней не так? Она всегда здесь стоит!