Сто суток войны

Чтобы в какой-то мере восстановить ту обстановку, в которой мы услышали или прочли речь Сталина, приведу несколько выдержек из разных армейских документов тех дней.

В политдонесении отступавшей от Бреста 4-й армии Западного фронта, датированном 4 июля, говорится, что части армии «вышли в новые районы формирования для пополнения личным составом и мат. частью. 6-я стрелковая дивизия. Налицо… — 910 человек, некомплект — 12781 человек. 35-я стрелковая дивизия. Налицо 2623 человека, некомплект — 11068 человек». Даже если учесть, что потом в район формирования армии вышло из окружения еще немало людей, все же эти цифры на 4 июля говорят о масштабах поражения, понесенного в первые дни войсками нашего Западного особого военного округа.

Предыдущим числом, 3 июля, датирована найденная мною в архиве записка командира 75-й стрелковой дивизии этой же армии генерал-майора С. И. Недвигина командующему армией генералу Коробкову. В воспоминаниях бывшего начальника штаба 4-й армии генерала Сандалова несколько раз с похвалой говорится о действиях этой упорно сражавшейся в ходе отступления дивизии. Из документов видно, что к первым числам июля она сохранила в своем составе около четырех тысяч бойцов и командиров. Записка Недвигина дает представление о душевном состоянии, в котором был на двенадцатый день войны командир одной из дивизий, отступавших с боями от самой границы.

«Товарищ генерал-майор, наконец имею возможность черкнуть пару слов о делах прошедших и настоящих. Красный пакет опоздал, а отсюда и вся трагедия. Части попали под удар разрозненными группами. Лично с 22-го по 27-е вел бой с преобладающим по силе противником. Отсутствие горючего и боеприпасов вынудило оставить все в болотах и привести для противника в негодность.

Сейчас с горсточкой людей занял и обороняю город Пинск, пока без нажима противника. Что получится из этого, сказать трудно.

Сегодня получил приказание о подчинении меня 21-й армии. Пока никого не видел и не говорил, но жду представителей.

Настроение бодрое и веселое. Сейчас занимаюсь приведением в порядок некоторых из частей. За эти бои в штабе осталось 50–60 процентов работников, а остальные перебиты.

Желаю полного успеха в работе. Вашего представителя информировал подробно.

С комприветом генерал-майор Недвигин».

Несомненно, что в этой носящей отчасти официальный, отчасти личный характер записке, особенно в словах о трагедии с красным пакетом, сквозит глубокая горечь. Но, с другой стороны, читая эту записку, нельзя не согласиться и с Гудерианом, писавшим в своей работе «Опыт войны с Россией» о русских генералах и солдатах, что «они не теряли присутствия духа даже в труднейшей обстановке 1941 года».

В том же сообщении Информбюро, в котором говорилось о первой реакции на речь Сталина, особенно настойчиво подчеркивалась сила нашего сопротивления немцам: «Повсюду противник встречается с упорным сопротивлением наших войск, губительным огнем артиллерии и сокрушительными ударами советской авиации. На поле боя остаются тысячи немецких трупов, пылающие танки и сбитые самолеты противника».

Совершенно очевидно, что эти слова далеко не всюду соответствовали действительности. Немцы встречали упорное сопротивление наших войск, но не везде. Не повсюду встречали они и «губительный огонь артиллерии», которая к этому дню, после отступления на четыреста километров, понесла колоссальные потери в материальной части.

Что касается ударов нашей авиации, то я уже приводил примеры самопожертвования наших летчиков, но при том колоссальном неравенстве сил, которое сложилось в воздухе, не приходится, конечно, говорить, как о реальном факте тех дней, о повсеместных «сокрушительных ударах нашей авиации».

Я уже приводил слова сообщения: «На поле боя остаются тысячи немецких трупов». В такой неконкретной расширительной формулировке это звучит преувеличением. Однако не следует забывать и другого. Из немецких документов о людских потерях вермахта во Второй мировой войне явствует, что за первые шестьдесят дней войны на Восточном фронте немецкая армия лишилась стольких солдат, сколько она потеряла за предшествующие шестьсот шестьдесят дней на всех фронтах, то есть за время захвата Польши, Франции, Бельгии, Голландии. Норвегии, Дании, Югославии, Греции, включая бои за Дюнкерк и в Северной Африке. Соотношение потерь достаточно разительное — один к одиннадцати.

Говоря об этом, я не забываю об огромности наших собственных потерь. Я привожу эти цифры, просто чтобы напомнить, что хотя начальник германского генерального штаба генерал Гальдер поспешил записать 3 июля 1941 года: «Не будет преувеличением, если я скажу, что поход против России выигран за одиннадцать дней», — этот поход все-таки начался с потерь, которых фашистские армии еще никогда до этого не несли во Второй мировой войне.

17 «В дивизии были только люди, а танков не было»

Вышедшая из окружения и стоявшая под Смоленском танковая дивизия, как мне теперь ясно из документов, была 30-я танковая 14-го механизированного корпуса, входившего в 4-ю армию.