Сто суток войны

Я вовсе не хочу оправдывать сейчас многие опрометчивые решения, принимавшиеся у нас в то время, в том числе и ряд явно запоздалых решений на отход или, в других случаях, противную здравому смыслу боязнь сократить, спрямить фронт обороны только из-за фетишистского предвоенного лозунга: «Не отдать ни пяди», который, при всей его внешней притягательности, был безграмотен с военной точки зрения. Однако думается, что реальный ход войны в первый ее период сложился на равнодействующей нескольких факторов. Сочетание наших отступлений, своевременных и запоздалых, с нашими оборонами, подвижными и жесткими, кровавыми и героическими, в том числе и длительными, уже в окружениях, определило и реальные темпы наступления немцев, и то психологически трудное, но все-таки не лишившее ее боеспособности состояние духа нашей армии, в котором она оказалась после первых недель боев.

Мера нашей неподготовленности к войне была так велика, что, как ни горько, мы не можем при воспоминаниях о тех днях освободить свой лексикон и от такого тяжелого слова, как «бегство», или, употребляя солдатское выражение того времени, — «драп». Однако при всем этом согласиться с концепцией, что в сложившейся тогда обстановке наилучшим для нас выходом было везде и всюду как можно поспешнее отступать, невозможно.

И сейчас, при самой трезвой оценке всего, что происходило в тот трагический период, мы должны снимать шапки перед памятью тех, кто до конца стоял в жестких оборонах и насмерть дрался в окружениях, обеспечивая тем самым возможность отрыва от немцев, выхода из мешков и котлов другим армиям, частям и соединениям и огромной массе людей, группами и в одиночку прорывавшихся через немцев к своим.

Героизм тех, кто стоял насмерть, вне сомнений. Несомненны и его плоды. Другой вопрос, что при иной мере внезапности войны и при иной мере нашей готовности к ней та же мера героизма принесла бы несравнимо большие результаты.

32 «И железная дорога, и шоссе шли перпендикулярно позициям полка. Впереди, на ржаном поле, виднелись окопчики…»

Места, где ты был двадцать пять лет назад, иногда совершенно не узнаешь, а иногда узнаешь сразу. Приехав в прошлом году в Могилев и бродя по этим местам, я совершенно точно вспоминал, где что было. Узнал участок обороны между железной дорогой и шоссе, который занимал батальон Гаврюшина, узнал поле, на котором стояли разбитые немецкие танки, узнал и то место, где мы сидели с Хоршевым и где теперь стоит у полотна не та, прежняя, разбитая снарядами, а другая, и уже не новая железнодорожная будка.

Неподалеку от этого места при дороге стоит теперь обелиск с надписью, говорящей о том, как 388-й стрелковый полк в июле 1941 года отбил здесь атаки немецких танков. Имен погибших на обелиске нет, да в данном случае — вряд ли и возможно было написать их: судя по всему, 388-й полк погиб здесь, в Могилеве, почти целиком.

Но я хочу и, больше того, даже считаю своим долгом назвать в комментариях хотя бы некоторые имена людей из 388-го и сражавшегося вместе с ним 340-го артиллерийского полка, не упомянутые в записках, но сохранившиеся в моем фронтовом блокноте.

Вот их фамилии и должности, а в некоторых случаях и имена:

388-й стрелковый полк

Смирнов — сержант

Иван Дмитриевич Грошев — красноармеец

Семин — красноармеец

Бондарь — связист, красноармеец

Громов — связист

Медников — старший лейтенант, старший адъютант командира батальона

Орешин — младший политрук

Степанов — младший сержант

Сушков — младший сержант

Тарасевич Савва Михайлович — сержант

Давыдов — капитан

340-й артиллерийский полк

Пашун — заместитель политрука

Прохоров — младший политрук

Аксенов — лейтенант, командир 45-мм орудия

Капустин — младший лейтенант

Орлов Борис Михайлович — капитан, начальник связи полка

Котов, Котиков — связисты

Козловский — сержант, радист

Слепков — радист

Антоневич Петр Сергеевич — капитан, начальник штаба полка

Возгрин М. Г. — лейтенант, командир батареи

Гришин И. Г. — старший сержант, командир орудия

Само упоминание в блокноте всех этих фамилий говорит, что каждый из этих людей совершил тогда в боях под Могилевом нечто такое, что, по мнению их прямых начальников, заслуживало быть отмеченным в печати.

Кто знает, может быть, кто-то из них отзовется. Это одна из тех надежд, которые, то загораясь, то снова потухая, неотступно сопровождают мою работу.

Я не упоминаю в записках о встрече с командиром 340-го артиллерийского полка полковником Иваном Сергеевичем Мазаловым, но в блокноте есть короткая запись разговора с ним:

«Пока есть снаряды, немцам в Могилеве не быть. Пехота довольна. Заявки пехоты выполняем, за редким исключением, как, например, вчера: идут два танка и два взвода пехоты. Я говорю: по двум танкам портить снаряды не буду. Если и прорвутся — не будет беды, бутылками забросаем. А по пехоте дадим. И дали — шрапнелью».