Сто тысяч миль (СИ)

— Идёт, — а она изумлённо вскинула брови. — Отпущу его в паре часов пути до города.

— А сколько до города?

— Отвечу на твои вопросы, как только ты ответишь на мои, — пожал плечами я.

— Вы же ничего не спросили, — в её взгляде засиял гнев. — Так нечестно.

— Нечестно? Ладно. Давай попробуем. Сколько вас в Горе?

— Какой ещё Горе? — обречённо вздохнула она.

— Так я и думал, — хмыкнул я.

Меня окликнул один из разведчиков, и я оставил их вдвоём под её растерянный взгляд. Нам стоило срочно выдвигаться, иначе мы не успеем добраться до города до темноты. Хотя с учётом бодрости чужаков до ночи мы проделаем максимум половину пути. Даже физически подкованная, но неопытная в походах Тави с трудом преодолела расстояние за день. А эти двое могли бы хоть как-то соревноваться с нами в скорости только если бы отряды не спеша ползли на четвереньках.

Очевидной показалась идея напоить и накормить пленников, чтобы шевелили конечностями побыстрее полудохлых черепах. Девчонка попросилась сесть к своему ненаглядному, клятвенно пообещав вести себя смирно. Я разрешил, напомнив про то, что пальцев на руках у него пока ещё десять, но это быстро может измениться. Она храбрилась, вздёргивая подбородок, но всё-таки выдавила сдавленное «спасибо», признавая моё милосердие. Когда Тави с моей подачи позволила ей взять спирт для ран парня, так вообще оживилась. И зачем оно мне было, спрашивается? Хотел от неё какой-то… благосклонности? Надвигалась гроза. Думать определённо стоило не об этом.

Пленники, поняв, что отряды поглощены сборами в дорогу, осмелели настолько, что разговорились друг с другом.

— Кларк, не позволяй им на себя давить. Из-за этого они нашли твоё слабое место, — наставлял её парень. — Они всё равно убьют нас, как только мы перестанем быть им полезны.

Стало почти обидно: может, угрожал я охотно и с фантазией, а вот убийцей не был никогда. Ценность человеческой жизни для всех нас сильно перевешивала жажду мести и крови. В последнее время даже жалким горцам удавалось и дальше влачить своё мерзкое трусливое существование после встречи с разведчиками. Хиляк был тому лучшим примером. А эти двое, если и были горцами, то очень необычными, как справедливо заметил Линк.

— Кажется, они согласны вскоре отпустить тебя, если я перестану пытаться сбежать, — обрадовала она своего ненаглядного.

— Нет! — горячо запротестовал тот. — Даже не думай об этом!

— Если они решатся продолжить то, что задумали, — её голос задрожал, будто девчонка сейчас расплачется, — ты всё равно не сможешь остановить их, Уэллс. Ты должен вернуться к нашим, рассказать им, что есть ещё выжившие.

Я почти хмыкнул. Именно поэтому я собирался отпустить его не доходя до города, но близко к нему. Чтобы этот олух не понял, где находится наш город, и при этом не успел добраться до этих «наших» за считанные часы, чтобы привести вдогонку отряд, а то и два.

— Я не брошу тебя здесь одну! — снова резко отмёл её вполне рациональную идею он. Вот идиот. Давно надо было соглашаться. А он с отвращением выплюнул: — Они же дикари, как увидели тебя, так голову потеряли от своих… гормонов.

Кажется, я только что передумал быть добрым. Чёртовы горцы остались горцами, горцы они или нет…

— Знаешь, нам, конечно, и твоя подруга по вкусу, но от тебя, парень, все вообще с ума сошли. Дамы — только лёгкая закуска перед основным блюдом. Слишком утомлять её никто не будет, в отличие от… — абсолютно серьёзным тоном перебил их я, даже не трудясь закончить фразу. Лица пленников вытянулись, выражая глубочайший шок, а затем ужас. Было забавно видеть, как яростное желание парня быть героем внезапно исчезло без следа. Похоже, больше не казалось ему таким приятным. После прошлой бравады теперь даже двух слов не мог связать. Я едва справился с ухмылкой: — Что такое? Чего такие серьёзные? Просто шучу.

— Совсем не смешно, — я поймал злой взгляд голубых глаз.

— А, по-моему, очень, — весело вздохнул, отворачиваясь.

К сожалению, голубки замолчали и к построению планов не возвращались. Но парень продолжал раздражать меня даже своим молчанием.

На поджаренное на костре мясо девчонка уставилась с недоумением и капелькой отвращения, но после недолгих раздумий всё-таки отважилась попробовать.

— Ты никогда не ела мясо? — спросила у неё Тави, глядя на изменившуюся в лице от вкуса перепёлки пленницу. — Чем вы заменяли мясо в своей Горе?

— Мы ели сою. По вкусу похоже, но не совсем то же самое, — впервые нормально ответила она с момента нашей встречи.

Тави наградила меня я-же-говорила-взглядом. Ну, допустим, в её тактике что-то есть. Пока я не спешил любезничать, а воины так и вовсе о другом мечтали, Октавия — сама доброта. И именно ей пленница потихоньку начинает доверять.

— Мы тоже выращиваем сою, но, как по мне, нет ничего вкуснее мяса на огне.