Сто тысяч миль (СИ)

— Потому что мы больше ста лет подряд убивали каждого из них, кого смогли поймать. Ты ждал приглашения на чай? То, что мы ещё дышим, уже можно назвать удачей.

— Ещё не вечер, — мрачно ответил он.

Когда спустя сотни минут мучительного ожидания двери с грохотом начали отворяться, я невольно замер. Первыми появились горцы. Некоторые несли объёмные контейнеры, некоторые шли позади них с оружием. Следующим в проёме показался Аарон, а за ним — Джон, Монти, Рэйвен и, наконец, Кларк. Больше никто не вышел.

— Обещанные вам лекарства в обмен на ваши припасы, — кивнул в сторону контейнеров горец. — Антибиотики и прочие приятные вещи, которые никак не получить без хорошей лаборатории.

— Спасибо. Приятно иметь с вами дело.

— Взаимно, — ядовито усмехнулся Аарон и привалился к каменной стене. Небесные застыли рядом с ним, будто статуи.

— Беллами… Мы можем поговорить? Наедине. Пожалуйста, — Кларк шагнула ко мне, и что-то в её взгляде мне не понравилось. Настолько, что руки непроизвольно сжались в кулаки.

— Разумеется. Пойдём.

На улице выл ветер, холод колол щёки. Я положил руки ей на плечи, всматриваясь в глаза. Что она хотела сказать? Клянусь, если крысёныш не сдержал своё слово, я сделаю всё, чтобы чёртова Гора отправилась вслед за «Вторым Рассветом». Рано или поздно. Скорее всего, рано. Но даже если поздно, то тоже будет ничего.

— Кларк. Что случилось? Не молчи.

— Ничего не случилось. Всё прошло хорошо.

— Они что-то вам сделали?

— Нет. Ничего, — помотала головой она. Мне только казалось, или её губы в самом деле дрожали?

— Тогда что? Почему вы так долго? Где ваши остальные? Что там случилось?

— Они позволили нам поговорить с «Ковчегом». Рэйвен и Джаспер долго калибровали и настраивали антенну, не могли поймать диапазон частот. Но они смогли. Они же лучшие.

— Вы передали сообщение на станцию? — уточнил я, не понимая её бесстрастного тона.

Кларк же мечтала об этом все те месяцы, что провела здесь. Что пошло не так?

— Да. Передали. И станция передала нам ответ. Они сказали нам остаться в бункере. Приказ Канцлера.

— Что? Зачем?

Она зажмурилась, отвернулась, а потом снова подняла голову и молчала. Будто сил не осталось даже на одно слово. Я понял, что ответ мне не понравится, но всё равно его ждал.

— Они починили второй корабль, — наконец, сказала она так тихо, что её слова почти утонули в свисте ледяного ветра. — Советники хотят спасти нас. Забрать обратно на «Ковчег». Мы должны улететь обратно. И, как ты понимаешь, это совсем не предложение. Это — тоже приказ.

========== Глава-бонус. «Ковчег» ==========

Канцлер Кейн всегда был лучшим во всём. Окончил учебный корпус лучшим на курсе. Стал самым молодым Советником в истории «Ковчега». Уже трижды избирался на пост Канцлера. И за долгие четырнадцать лет у власти каким-то образом умудрился не растерять уважение и доверие всех на станции.

Советника Джаху всегда это бесило.

Он никак не мог понять, почему политика Кейна оказалась такой популярной. Ведь она была строгой ровно настолько, насколько и противоестественной. Давно было пора отменить уже эти однополые сожительства и принудительные операции. Численность населения «Ковчега» стабильно убывала последние пять десятилетий. И это было на четыре больше, чем требуется, чтобы признать это устойчивой тенденцией, а не демографической погрешностью. Вместо адекватных моральных норм детям забивали голову всякой чушью. Ему всегда было больно смотреть на Уэллса, который попал в ловушку этих глупых устоев, и никак не мог оттуда выбраться. Как-то сын осмелился излить ему душу про свои чувства к лучшей подруге, а Телониус даже не мог дать никакой совет. Только ждать и надеяться, что возлюбленная Уэллса решит плюнуть на порядки Канцлера так же, как ради него когда-то сделала его жена.

Но самым страшным было даже не это. Кейн подписал сотне детей почти что смертный приговор, и делал вид, будто так и надо. Будто бы их жизни — это просто расходный материал. Жизнь его сына — расходный материал!

— Добрый день, сэр, — при виде Советника младший сотрудник коммуникационного пункта Харди вскочил со своего места и вытянулся по стойке смирно.

— Привет, Итан. Как твои успехи?

— Потихоньку, сэр. Сегодня чинили коммуникационную линию в аграрном отсеке. Что ни день, то поломка. То проводку замкнёт, то ещё чего. Сами знаете.

Джаха знал — знал лучше многих, что станция доживает своё последнее десятилетие. Может, каким-то чудом продержится даже чуть больше. Но всерьёз верить в это было бы чересчур самонадеянно. Он взглянул на уставшего Харди, который явно безрезультатно боролся со сном. Да, работа здесь была непыльной, но дежурства по двадцать четыре часа выматывали даже самых стойких. Ничего, ещё немного — и Телониус обязательно попросит парнишке повышение до инженера.

— Давай лучше расскажи, как там отец? Я не видел Харди-старшего уже пару месяцев.

— Он опять бредит кошмарами про маму и тот пожар. В медотсеке ему прописали успокоительное, но это не помогает. Но вы только не говорите ему, что я сказал, сэр. Он очень этого стыдится.