Сто тысяч миль (СИ)

— Почему помогаешь?

— А не надо?

— Ты похож на хорошего человека. Это странно.

— Я столько ресурсов уже вложил в этот альянс. Будет обидно сдаться на финише.

— Значит, холодный расчёт?

— Блейк приходил ко мне перед походом сюда. Просил об одолжении. У меня-то. Пленника. До сих пор дико.

— Что просил?

— Чтобы я дал слово, что вам не причинят вреда. Больше ничего. Я тогда посмеялся. Но потом понял. — Я перевела на него взгляд, хмурясь. Усмехнувшись, он продолжил: — Понял, что мы все одинаковые. Отец заставил меня думать, что все они там просто звери. Но этот жест был настолько человечный… И настолько похож на то, что сделал бы я… Те, кто способны ради других отринуть гордость, не теряя достоинства, заслуживают помощи и уважения. Без разницы, земляне или кто-то ещё. Пора отказаться от этих категорий.

— Спасибо, Аарон. Не знаю, что бы без тебя делала, — через силу улыбнулась я.

Но эта улыбка быстро потухла сама собой. От его слов всё скрутило болезненным спазмом тоски.

— Приходи в себя побыстрее. Мне иногда нужен кто-то, кто будет дерзить и угрожать. Когда захочешь — знаешь, где меня найти.

На вторую улыбку во мне сил не нашлось. Только на лёгкий кивок и вздох. Когда Аарон ушёл, ему на смену пришла Харпер. Точно также села рядом, выражая молчаливую поддержку.

— Я бы, наверное, каталась тут в истерике, если бы там сейчас был Монти. Не представляю, как ты сидишь тут такая спокойная, — нарушила тишину она.

— Я совсем не спокойная, — нервно выдохнула я. — Просто не имею права расклеиваться. Если дам волю эмоциям — ничем не смогу помочь. А больше здесь некому за него сражаться.

— Рэйвен рассказала, как ты наорала на Канцлера. Все ещё не знают, как реагировать, но определённо под впечатлением. Знаешь, если бы выборы проходили сейчас, я бы проголосовала за тебя.

— Зря, — усмешка вышла какой-то злой. — Я эгоистка. Не могу поступиться личными чувствами и привязанностями. Хороший расчётливый лидер позволил бы Беллами трагически погибнуть и захватил бы их город, пока они слабы, дезориентированы и напуганы непонятно откуда взявшейся волной огня. А я не такая.

— Ты будто бы Мёрфи сейчас цитируешь, — кратко улыбнулась Харпер. — Но да, наверное, он — хороший расчётливый лидер. Но я его на дух не переношу. А тебе бы доверилась. Ты умеешь принимать сложные решения и при этом скорее выберешь человечность, чем выгоду.

— Или воспользуюсь своим положением, чтобы помочь тем, кто мне дорог. У настоящего Канцлера не должно быть привязанностей. Чтобы не было искушения поступать, как я.

— Джон или Рэйвен, может, осудили бы тебя за это. Но не я. Меня до сих пор мучают кошмары. Не уверена, что когда-то перестанут. Много раз в плену я мечтала о смерти, когда думала, что этот ад никогда не закончится. Но он закончился. И… Когда он стал преследовать меня уже на воле, Монти всегда был рядом и помогал мне справиться с приступами паники. Поддерживал и успокаивал, когда я хотела покончить с собой. Он стал для меня всем. Мы теперь семья. И я бы сделала для него всё. Я во всём понимаю тебя. Знаю, что ты чувствуешь. И молюсь за жизнь Беллами вместе с тобой.

Глаза защипало, но слёзы так и не появились. Наверное, их уже не осталось.

— Спасибо, Харпер. Я очень рада за вас. Вы заслужили своё счастье.

— Ты тоже, — она коснулась моей руки. — Так что не сдавайся. Я лучше многих знаю, что самая тёмная ночь — перед рассветом.

Оставшись в одиночестве, я потеряла всякий счёт времени. Просто сидела, уставившись в стену, будто зомби, и даже не сразу поняла, что двери операционной распахнулись. Подскочила, едва не рухнув обратно от внезапного головокружения, но устояла на ногах.

— Девочка в порядке. Её переводят в палату. А он… Он стабилен. Пока что, — тихо проговорила мама. Замолчала. В её словах между строк повисло очередное тяжёлое «но». Вздохнув, она продолжила: — Мы так и не смогли полностью остановить кровотечение. Оно не такое сильное, как прежде, но из-за глубочайшего разреза лёгочных тканей и сложной раны… Объяснять долго. Но в текущих условиях прекратить его невозможно. Ему осталось примерно несколько часов. Мне очень жаль, дорогая.

Мир завертелся вокруг мутным вихрем. Казалось, мне самой проткнули лёгкое. Разодрали сердце. Октавия… Каково ей будет потерять обоих, если от перспективы потерять одного я уже сходила с ума? Я пошатнулась, хватаясь за стену. Мама уже оказалась рядом. Обняла меня.

— «Ковчег», — хрипло выдавила я. Она вглядывалась в мои безумные глаза. — Стволовые клетки. Ваша генная терапия. Ты когда-то говорила, что оно может даже потерянную конечность отрастить. Вы пробовали на одном из преступников. Ты показывала мне видео. Раны затягиваются на глазах!

— Да. Ты права, всё так. Но это там. Здесь и близко нет таких технологий. А полёт на орбиту — это перегрузки, ты же знаешь. Он убьёт его.

Я отрицательно замотала головой, отказываясь принимать правду.

— Мам, прошу. Скажи, что есть шанс.

— Опасно. Очень рискованно.

— Это хуже, чем опустить руки?

— Ничего не получится, если он умрёт по пути. Воскрешать мёртвых мы пока не научились.