Сто тысяч миль (СИ)

— Пройдена линия Кармана, — уведомил механический голос.

Граница между атмосферой и космосом. Четыреста тысяч футов над уровнем моря — и мы покинули Землю. Теперь официально. Я снова взглянула на Беллами, оплетённого трубками и датчиками. Пульс и давление пока оставались стабильными. Аппарат искусственной вентиляции лёгких помогал дышать и контролировал насыщение крови кислородом. По капельницам в сосуды поступали кровезаменители. С ними и препараты, стабилизирующие состояние. Без них он был бы уже мёртв. Я знала это, но старалась не думать. Вдох. Выдох.

— Выход за пределы экзосферы.

Всё. Последний слой геокороны. Ближнекосмический вакуум, заполненный межпланетными газами. Мы уже хорошо разогнались. Осталось всего ничего. Верхняя граница экзосферы была примерно в половине пути до станции, но с текущей скоростью мы долетим быстрее. Намного. Но я не торопилась расслабляться. Проблема могла появиться не в полёте. А в стыковке со станцией, которая двигалась вслед за планетой по орбите на скорости в те же пять миль в секунду.

— Внимание! По курсу обнаружено облако космического мусора. Примерная скорость сближения — двадцать миль в секунду. Столкновение неизбежно. Внимание!..

Я глянула на маму с ужасом. Не успела даже ничего сказать. Корабль тряхнуло, громыхнул металлический скрежет. Будто в корпус врезались зубья огромной пилы. Он заскрипел, сопротивляясь, и резко отклонился в сторону. Следом об обшивку застучала шрапнель из мелких обломков. И всё затихло.

— Внимание! Критическое смещение курса. Невозможно вернуться на прежний маршрут. Начат выход на орбитальный виток вокруг Земли. Ориентировочное время до стыковки — девяносто две минуты. Уровень повреждений обшивки — приемлемый, температурная дельта стабильна…

— Слишком долго. Это слишком долго! — вскрикнула я. — Не для нас. Для него…

— Да. Слишком долго, — констатировала мама. С большим трудом смогла дотянуться до кнопки на панели рядом: — Господин Канцлер, прошу вас, отмените виток. Пациент не выдержит столько. Пожалуйста, сэр.

В ответом молчании я слышала только оглушительный стук собственного сердца. Чтобы изменить курс, нужно было включить резервные двигатели на сгораемом топливе. Тяги одних ядерных для изменения курса уже было не достаточно. И тогда… Тогда корабль должен начать терять массу. Ускорение увеличится. Значит, увеличится сила инерции. Увеличится перегрузка. Дерьмо. Выбор без выбора.

— Я тебя понял, Эбигейл, — наконец, отозвался Кейн. Видимо, принял решение.

— Запуск системы дополнительной реактивной тяги, — вслед за ним пробормотал механический голос. Тут же корабль снова встряхнуло. Потянуло вверх и вправо. — Запуск успешен. Коррекция курса. Начат манёвр стыковки. Стыковка со шлюзом 11-Е-3 через шестьсот секунд. Курс на сближение.

Пульс тяжело забился где-то в горле, когда на тело словно навалилась бетонная плита. Казалось, его окутали невидимые путы. Не сдвинуться. Не пошевелиться. Кровь как будто превратилась в желе, сердце надрывалось, пропихивая её по сосудам. Закружилась голова.

Чёртов второй закон Ньютона. Проклятая физика.

Пип. Пип. Пип. Давление на мониторе поползло вниз. Пульс тоже. Цифры сменяли друг друга и, будто счётчик судного дня, медленно вели обратный отсчёт. Я попыталась пошевелиться. Ноги не слушались. Не слушалось ничего. Дышать стало так тяжело, что перед глазами поплыли цветные круги.

— Стыковка со шлюзом 11-Е-3 через триста секунд. Курс на сближение, — монотонно повторила система.

Пип. Пауза. Пип. Пауза. Сорок два. Сорок один. Нет. Нет… Кости будто налились свинцом. Я пошевелила пальцами и приподняла запястье, чтобы его снова прижало ускорением. Задыхаясь от страха, посмотрела на маму. Она глядела на меня с молчаливым сожалением. Молчаливым «я предупреждала, дорогая». Мы ничего не могли сделать. Не могли даже встать на ноги.

Она пришла сюда не помогать. Она пришла, чтобы быть рядом, когда случится неизбежное.

— Стыковка со шлюзом 11-Е-3 через сто восемьдесят секунд. Курс на сближение.

Я закусила губу. Сжала пальцы, впиваясь в ладони. В голове зазвенело и стрельнуло адской болью, когда я зажмурилась. Слеза сползла вниз по щеке так быстро, что я её почти не почувствовала. Мы же так близко. Так близко…

— Быстрее, тупая ты железяка. Лети быстрее, — прошептала одними губами.

Пип. Тишина. Пип. Тишина. Пип. Он умирал, а я даже не могла быть рядом. Коснуться. Помочь. Спасти. Только смотреть. Жестокая насмешка судьбы в ответ на мои попытки её переиграть. Горький урок, что от смерти не убежать даже на скорости двадцать тысяч миль в час.

— Стыковка со шлюзом 11-Е-3 через шестьдесят секунд. Курс на сближение.

Тишина. Пустая. Страшная. Пип. Оборвавшееся. Резкое. Последнее. Обернувшееся долгим, стонущим, протяжным. Сплошной линией, разрезавшей экран пополам. Перечеркнувшей всё. Его грудь приподнялась, когда очередную порцию воздуха в лёгкие механически вдул аппарат ИВЛ.

А запасного сердца ещё не изобрели.

Никто не захотел брать моё.

Физика выпихнула из лёгких воздух. Я не торопилась вдыхать новый. Всё поплыло перед глазами.