Сто тысяч миль (СИ)

Голова закружилась. В ране снова пульсировала боль. Тёплые струйки потекли по предплечью с разодранной ладони. Я сползла по стене вниз на каменный пол. Опустив взгляд на ранки — обомлела. Кровь… Кровь, что сочилась из ссадин, была не красной. В тусклом свете подземелья она казалась чёрной. Я провела пальцами по подтёку. Нет, это не галлюцинация.

Схватившись за повязку на ране, я начала развязывать узел на бинте. Пальцы дрожали и не слушались, но после некоторых усилий он поддался. Слой за слоем я разматывала ткань. На ней тоже остались тёмные разводы из капель и потёков. Я оторвала целебный компресс и обомлела снова. Из раны действительно сочилась чёрная кровь.

Что… Что за чертовщина?

Я смахнула каплю пальцем и поднесла поближе к дрожащему свету лампы. Она не чёрная. Скорее тёмно-зелёная. А руки такие бледные вовсе не от обезвоживания и травм. Последний раз я видела свою кровь около месяца назад. Слишком давно, не связать с чем-то конкретным.

Я закусила губу. Цвет крови определяется упакованным в эритроциты гемоглобином. У морских беспозвоночных в её составе вместе с гемоглобином есть хлорокруорин. Они очень близки, отличаются лишь валентностью железа. Цвет — зелёный в связке с кислородом. Но откуда ему взяться?..

Вероятнее всего изменилась структура гемоглобина. Мутация в костном мозге наплодила кучу бракованных эритроцитов? Или проклятый земной вирус наконец-то начал меня убивать. Или яд землян при попадании в кровь нарушил её биохимический состав? Под рукой не было ничего, чтобы понять, не умру ли я из-за анемии в ближайшую неделю. Слабость и головокружение были первыми звоночками кислородного голодания.

Может, это и к лучшему. Ведь всё кончено.

От поворота ключа в замке темницы я снова вжалась в стену. Нет. Просто так я не дамся. Но вошедший брат вообще не выказал ни малейшего интереса ко мне — поставил на тумбочку поднос, а затем снова исчез. Я сглотнула, вдохнув ароматный запах чая и каши с фруктами. Сколько я провела в отключке? Сколько не пила и не ела? Схватив кружку, я сделала несколько жадных глотков. Мёд, что-то фруктовое и слегка острое, странный терпкий привкус. Тепло почти сразу разлилось по всему телу, пока я неспешно жевала кашу.

Сама не заметила, как провалилась в сон. Так и заснула сидя, прислонившись к стене и обняв себя руками. Глаза распахнула от того, что стало вдруг холодно, а затем ещё сильнее вжалась в каменную кладку. Передо мной стоял Защитник паствы Тристан. Широкий и высокий, казалось, он занимал собой почти всё доступное пространство. И я задрожала.

— Проснулась? — его чёрные глаза мерцали недобрым огнём. Таким, что мне тут же захотелось завернуться в одеяло, которое мне даже не оставили.

— Зачем вы здесь?

— Ты не внимательно слушала? Церемония. Долг.

— Нет. Нет, — я замотала головой. — Лучше вам этого не делать.

Он в два шага оказался рядом со мной. Миг — уже схватил за ногу и потащил к себе, рукой поднимаясь всё выше от лодыжки к колену. Хищная улыбка будила в душе первобытный неконтролируемый ужас.

— Это ещё почему?

Я попыталась вырвать ногу из его хватки, но она только усилилась. Мышцы едва слушались. Сердце забилось где-то в горле.

— Вот поэтому, — я провела рукой по кровоточащей ране и повернула к нему. — Она не красная. Чёрная! Не страшно?

— Так вот почему Хеде доложили, что ты особенная, — Тристан на миг застыл, всматриваясь в моё лицо.

Сейчас или никогда. Я рванулась к тумбочке, хватая массивную деревянную кружку. Постаралась прицелиться. Швырнула, как смогла. От внезапного удара Тристан опешил, и пальцы на моём колене разжались. Я подползла ближе к тумбочке. В идеале хотела схватить лампу, но дотянулась только до подноса. Фанатик же злобно посмотрел на меня и рванулся в атаку, наваливаясь сверху. Рукой вцепился в мою челюсть, задирая голову и заставляя смотреть прямо в его безумные глаза.

— Тебе разве не говорили, что нужно слушаться, чернокровка?

Я попыталась ударить его снова, но он успел перехватить мою руку раньше, больно сжимая. Даже со всей силой, что была, я не смогла выпутаться из захвата. Бесполезно. Твою мать. Это всё бесполезно. Конечности меня не слушались!

— Хочешь кричать? Пожалуйста, — Тристан продолжал глумиться, упиваясь своей властью. — Тебя услышат. Но никто не поможет.

— Сделаешь это — сдохнешь, — пообещала я.

— Тебе понравится, не переживай, чернокровка. Ты ведь выпила весь отвар, — он почти прошептал это мне в ухо и впился в шею липким, влажным поцелуем. Затошнило. Отвар? Что это значит?

Нет. Нет, нет, нет. Вот откуда эта слабость в мышцах и туман в голове. Я бы орала во всю глотку от ужаса, если бы знала, что это хоть как-то может помочь. Но вокруг враги. Вокруг — глухие стены.

Когда его рука задрала балахон и поползла вверх по бедру, я едва не взвыла. В отчаянной попытке прекратить этот ужас я зубами вцепилась в ухо, кусая со всей силы. Тристан взревел от боли. Приподнялся надо мной, давая миг желанной свободы, а затем дал по лицу так, что в голове зазвенело и помутилось.

— Лежи смирно и не дёргайся, — рыкнул он.