Сто тысяч Рю (СИ)

Димка выругался, плюнул, а потом пошел прочь. Спустился вниз, к нагретому месту – а потом подхватил гитару, вдарил по струнам:

– Наша страна – полна жопа огурцов! – заорал он, не задумываясь о смысле. Песня пришлась по вкусу, нашлись те, кто подхватил, а Димка орал громче всех.

Болело почему-то не в раненом плече, а в районе груди.

***

В товарном вагоне было пусто, как в скорлупе, но сухо. Рю не знал, как ему быть, посмотрел на Коршуна взволнованно и тревожно. Долговец, посчитав, что прелюдий было предостаточно, подхватил, развернул его к себе спиной и запустил одну ладонь в штаны, ловко расстёгивая ремень.

– Коршун… – проговорил Рю тихо, упираясь руками в стену, – что происходит?

Тот ничего не ответил, проходясь прохладными кончиками пальцев к низу его живота. Почуял, как напряглись мышцы под его руками от прикосновения и довольно усмехнулся. Согрев пальцы, добрался до его члена, провёл властно ладонью от основания вниз. Вздрочнул ему несколько раз, не отвечая на глупые вопросы, сунулся под свитер и майку, нащупывая сосок. Молча и сосредоточенно задышал над ухом.

– Ты что вздумал? – пробормотал Рю, закрыв глаза, почувствовав, что по телу бегут мурашки как от холода. Холод и жар накатывал одновременно.

– Трахнуть тебя, – выдохнул Коршун тихо, сам прикрыв глаза. Плотно прижался к нему, потираясь защитной пластиной о задницу.

– Нельзя… – прошептал Рю пересохшими губами, весь разгоряченный и перепуганный.

– Можно, – сжал его член крепче. Уверенными движениями подрочил, вытягивая головку из шкурки.

– Нннн…! Я тебе не девочка, – выдохнул, закрыв глаза. От долговца веяло силой и безопасностью, а член, соскучившийся по ласке, бодро встал и уперся в шершавую ладонь.

– И хорошо, – рыкнул тот, потерся бедрами о его ягодицы, доставая член из расстёгнутой ширинки.

– Но ты меня как девочку хочешь…

– Как я могу хотеть тебя как девочку, если ты мальчик? И как, по-твоему, тогда я должен хотеть тебя как мальчика? Хватит мне зубы заговаривать. Не верю, что ты целка, – Коршун резко сдернул с него штаны, приспустив до пояса, и пропихнул пальцы между ягодиц. Рю тихо взвыл, пальцы, скользкие, настойчиво ищущие вход, мешали думать, но нельзя было давать – сейчас позволишь себе потерять разум, а потом что будет! А здесь все это вдвойне опасно, вдруг дашь – и вновь выгонят, или по кругу пустят, или чего получше придумают? Но, почувствовав настойчивое прикосновение, он невольно выгнулся, подался назад, позволяя себя приласкать. И одновременно сжался, не желая проникновения.

– Что, есть что скрывать? – ухмыльнулся Коршун у него над ухом, вжал грудью в шершавую стену вагона.

– Ты поиграешь и выпустишь…? – Рю развернулся вдруг лицом, посмотрел в глаза, положив ладони на его плечи.

– Нет, – помотал головой медленно. Щелкнув языком хищно, уставившись ему в глаза.

– Нет! – оттолкнул его, испугавшись, – нет, пусти!

– Куда собрался? И не ори, – Коршун крепко держал за ремень, не отпускал от себя. Рю едва не взвыл от отчаяния – нельзя позволять себя трахнуть, иначе все плохо будет. Надо обойтись малой кровью.

– Хочешь кончить? – подобрался весь, часто взмаргивая, узкие глаза заблестели, – хочешь, чтоб я отсосал тебе, да?

– Не особо, – фыркнул Коршун, – может, потом.

– Хочешь… – утвердительно сказал Рю, посмотрев ему в глаза, – хочешь, да.

Положил ладонь на небритую щеку, провел по ней, прикрыв глаза, стараясь успокоить и его, и себя. Отделаться минетом – еще куда ни шло. В голове стучала одна из любимых фраз товарища полковника, что отсос – это еще не повод для знакомства.

Коршун поймал его руку и прижал к доске.

– Хочешь… – повторил Рю медленно, глядя в глаза. Облизал губы, и, как в дурной порнухе – причмокнул. Коршун замер, уставившись заворожено, и Рю облизнулся еще раз, поцеловал его вдруг коротко в губы, прошептав:

– Хоть попробовать… – вновь прижался губами к его губам и задышал хрипло, закрыл глаза. И долговец дрогнул, разомлел, поцеловал в ответ. Настойчиво и грубовато, царапаясь щетиной. Пахло пахнет пылью и кровью.

Рю наконец решился, скользнул вниз, оказавшись под ним. С сомнением лизнул его чуть выше паха, щекотно и осторожно, повел вниз дорожку, касаясь черных волос. Зажмурившись, высунул кончик языка, никак не решаясь коснуться чужого члена языком, а потом выдохнул, посмотрел на Коршуна – тот ничего не сказал. Лишь уставился на него неопределённо, дыша сквозь зубы с лёгким свистом.

Деваться было некуда, бежать – тоже. Рю закрыл глаза, застонал тихо и уверенно обхватил головку губами, внутренне содрогаясь. И возбуждение не помогало – ощущение чужого члена во рту было ужасным. А потом из ужасного стало просто неприятным. Лаская твердый, упругий, солоноватый член, Рю никак не мог сосредоточиться, понять, как заставить долговца кончить поскорее.

Коршун вдруг оскалился, схватил его за шкирку и резко дёрнул вверх. Рывком перевернул под себя и навалился сверху:

– Я же сказал, что не хочу. Чего непонятного?! – прорычал яростно, с силой вдвинув колено меж его ног.