Стой, а то моя жена будет стрелять!

Лукошина, наконец, развернулась ко мне лицом. Я уставился на её идеальный гладкий животик, вернее на её пуп, в котором была золотая серёжка с блестящим камушком. Даже сглотнул.

— А тебе, Лёнечка, жалко? Может я решила начать привыкать переодеваться здесь… Нравиться?

Я с трудом оторвал взгляд от её пупа и посмотрел ей в глаза.

— Что нравится?

— Серёжка! Классная, да? Настоящий бриллиантик!

— Нравится… так стоп! Что значит ты решила начать привыкать, переодеваться здесь? И зачем сняла футболку?

— Потому, что в топе удобнее. — Вопрос о спальне проигнорировала. Потом надела на ноги гетры. Глядел на неё и удивлялся, ни за что не дал бы ей 28 лет! Максимум 22 или вообще 20. Ловко, однако! Потом Ника меня гримировала. Тоже довольно ловко! Нацепила мне солнцезащитные очки. Почти красавчик. Нос нормальный, бланшев не видно, можно выдвигаться. Проверил своё портмоне. Всё на месте. Главное чаевых оглашенных не давать.

Ехали как обычно, я пассажиром, она за рулём. Стал уже к такому безобразию привыкать. Машина вроде моя и в тоже время уже не моя. По дороге она сигналила и с некоторыми водителями ругалась, не стесняясь в выражениях. К этому я тоже уже стал привыкать. Машину оставили на парковке. Кроссовки и рюкзачок Ника оставила в салоне. Не успела встать на ролики, как шустро куда-то укатила, быстро потерявшись из моего поля зрения. Если это погулять вдвоём, типа свидание, то я Папа Римский. Ну и ладно. Пошёл неспеша по одной из дорожек. В какой-то момент услышал за спиной, звук катящихся по асфальту роликов. Ника возникла с правого бока стремительно, я даже вздрогнул и шарахнулся в сторону. Она сделала резкий разворот и остановилась. На лице довольная улыбка, в руках по порции мороженного на палочках, в шоколадной глазури.

— Лёня, мороженное плиз! Ты чего шарахаешься от меня? Я страшная? — она засмеялась.

— Нет, ты слишком резкая! Спасибо за мороженое.

— Лёнь, дальше пройдём, там площадка есть? Я покатаюсь, а ты посидишь. Или погуляем?

— Прогуляемся. Насидеться я ещё успею.

Я шёл по дорожке, ел мороженное, а Ника наматывала вокруг меня круги. мы с ней, как это не странно, непринуждённо болтали. Она оказалась очень интересной. Причём говорили на разные темы. Я рассказал. что учился на архитектора, чем очень её сильно удивил. Особенно тем, что сам делаю проекты загородных домов на заказ. Вообще удивительно, она успевала поговорить, выслушать ответ, но при этом выписывала пируэты вокруг меня. Вообще Ника была просто прирождённой, как это сказать, катальщицей на роликах! Мне даже стало завидно! Представил, что мы с ней вдвоём катаемся на роликах, взявшись за руки. Потряс головой, отгоняя видение. Я никогда не научусь так кататься. Нечего даже мечтать. Обязательно себе что-нибудь сломаю. Ну его, от греха подальше.

Ника кого-то увидела в далеке, сказав, что сейчас вернётся и стремительно унеслась. Я остался один. Шёл спокойно. Хоть и был день, но здесь, на дорожке людей вокруг не было. Шёл спокойно, наслаждался тишиной и теплом лета. Вокруг было всё зелено.

— Слышь, братан, закурить есть? — Вопрос вывел меня из задумчивости. Увидел перед собой двух индивидов непонятного возраста, явно из деклассированных люмпен-пролетариев. Один был повыше, второй пониже. От обоих несло не слабо перегаром. Я поморщился. Да что ты будешь делать?! Ну вот никак нельзя нормально отдохнуть, без приключений на задницу.

— Я не курю.

— Тогда может подкинешь нам на табачок, да и опохмелиться не мешало бы?

— Я не расчётно-кассовый центр и не благотворительный фонд, господа!

— Ты не въехал фраер? Бабло подкинь? По хорошему просим.

— Я не бульдозер, чтобы куда-то въезжать. И не батут, чтобы кого-то куда-то подкидывать. И по четвергам, господа, я не подаю.

Думал придётся махать кулаками и закономерно получать по физиономии. Но всё обошлось. Ника появилась на своих роликах как из-под земли.

— Что хотели, шныри? Я не поняла?!

Оба деклассированных как-то моментально сдулись. Оба заулыбались испуганными щербатыми улыбками.

— Да ничего, гражданин начальник. Просто попросили папироску у гражданина. — заискивающе проговорил один из них, более высокий.

— Гнутый, папироску — у тебя трусы в полоску. Нарушаем, значит, условно-досрочное освобождение, да? А это что за глист с тобой? Что-то я его анфас не помню.

— Ну что Вы, Вероника Александровна, мы чтим уголовный кодекс. Это Сеня! Кореш мой.

Ника спокойно достала из кармана толи трусов, толи шорт, не разберёшь, мобильный телефон, и как он у неё там помещается — загадка, спокойно сфотографировала кореша.

— Я проверю, что за кореш. А теперь исчезли отсюда, а то следующее утро в обезьяннике встретите. Резче!

Оба индивида нарезали от нас как сайгаки. Я даже удивился.

— Лёнь, тебя одного оставлять нельзя. Обязательно всякая шушера приклеиться.

— Ну и не оставляй.

— Хорошо. Пошли на площадку?

— Пошли. А то я правда, что-то расхотел гулять в одиночестве.