Стоящие за твоим плечом

Как будто несколько голосов вскричали разом, волна боли толкнула Антона, и он выронил ружьё. Но есть ещё и пистолеты!

Он так потом и не смог сам вспомнить, как преодолел расстояние до того дома. Вскинув обе руки, он выстрелил из двух пистолетов сразу. Противника он не видел, но ориентировался на то, куда смотрел Барсик. Вот поверх его головы и стрелял…

Толчок был сильным – он чуть не уронил и пистолеты.

Но – как-то удержал…

Кот перестал кричать и прыгнул внутрь комнаты.

Что уж там происходило…

Сиверцев того не видел, но буквально через пару мгновений животное появилось на улице – и морда его была окровавлена. Не обращая более ни на что внимания, кот быстро шмыгнул куда-то в сторону.

Выхватив из ножен саблю, Антон решительно шагнул в дом и…

И через несколько секунд уже выскочил оттуда побледневший и потрясённый.

Нет уж…

Такое зрелище – это, знаете ли…

Подобрав с земли разряженный штуцер, он бегом бросился назад – к поединщикам.

А там…

Там всё пошло как-то вкривь и вкось…

Для турка.

Рауф уже не нападал – только защищался. По его рукам и лицу струилась кровь из многочисленных порезов. Он ещё мог вполне успешно отбивать некоторые из ударов оппонента, но о том, чтобы перейти в наступление – и речи быть не могло!

Казак явно выигрывал бой, постепенно оттесняя противника в угол.

– «Чего он с ним копается-то?», – подумал подпоручик, спешно перезаряжая оружие. – «Зарубил бы уж его к такой-то матери…».

Похоже, что бедственное положение своего начальника было замечено и абреками – на их стороне началось какое-то нездоровое шевеление. Беда в том, что по приказу турка они отошли от площадки на двести шагов. Видеть бой это не особо мешало, а вот поддержать Рауфа оттуда они уже никак не могли. Все понимали: рванись сейчас толпа на поддержку своего – казаки тотчас же откроют огонь. И до поединщиков добегут далеко не все!

А прицельно стрелять на такую дистанцию могли лишь немногие стрелки. Среди осаждённых такие точно имелись, а вот были ли они среди нападавших?

– Хех! – выдохнул турок, внезапно бросившись вперёд.

И его удар провалился в пустоту – противника на месте не оказалось. Кафтанов ловко отпрыгнул в сторону.

И перед турком внезапно замаячила надежда на спасение – противник сбоку!

И никто более не преграждает путь – можно бежать!

Да, правила поединка требовали повернуться и продолжить схватку.

Но…

Шансы на победу – и это было совершенно очевидно – крайне маловероятны. А вот сложить тут голову Рауф вполне мог!

Погибнуть с честью или спастись бегством?

И он выбрал…

Но пробежать более нескольких шагов он попросту не успел – пущенный ловкою рукою дрын подбил его под колени. Взмахнув руками, в тщетной попытке устоять на ногах, турок выронил саблю и во весь рост растянулся на земле. А уже через секунду кончик казацкой сабли кольнул его в поясницу.

– Прибить бы тебя… Да не рублю я безоружных! Сдаёшься, сукин кот?!

– С-с-с… Сдаюсь! Пощади!

– Вставай и к дому топай! И – чтоб без глупостей каких! А то… У меня тож терпелка к твоим выходкам не бесконечная! Антон – спину нам прикрой! А то стрельнёт какая подлюка…

Подпоручик это прекрасно понимал. Да и штуцер он уже успел перезарядить. И один из пистолетов. А заодно – сдёрнул с лежащего бородача патронную сумку и подобрал его пистолеты. Один, кстати, оказался заряженным – не успел прежний хозяин второй раз выпалить!

Так, пятясь и держа винтовку наготове, он и добрался до дома.

Но никто не выстрелил – и даже попытки не предпринял.

Что уж тому причиною послужило – бог весть!

Но добежали они все до здания целыми и без препятствий со стороны осаждающих.

Однако по нервам ему словно тупою пилой водили…

* * *

И только когда за спиною закрылась входная дверь, он обессилено привалился к стене – пронесло!

А тут уже хлопотали казаки, перевязывая раны своего командира.

Пленнику без лишних церемоний скрутили руки да пихнули в угол – сиди тут!

– Счастлив твой бог, Степаныч! – крякнул кто-то из отрядников. – Такого ухаря захомутать – народ-то, поди, обзавидуется теперича!

– Не токмо моя в том заслуга! – покачал головою тот. – Вона, Их Благородию я по гроб жизни обязан буду! Кабы он ту тварюку не завалил… Там меня бы и срубили! На себя он весь удар принял, чуть не сомлел прямо на месте! А меня – закрыл! Собою, телом своим! Я уж думал – всё…

Урядник поднялся и, подойдя к Сиверцеву, низко поклонился в пояс.

– Благодарствую, Ваше Благородие! До смертной доски то помнить стану!

– Пётр Степаныч… Да… Право, не стоит так-то уж… Что ж я такого-то сделал? Турка – вы и сами…

– Слыхивали мы за ту тварь, что вас тама, на площади шандарахнула. Меня тож малость накрыло – я и вспомнил… Ещё деды наши про то сказывали. Да и слухи всякие за турка нашего – они ж тоже не на пустом месте ведь возникли! Вона, стал быть, на что он, подлюка, ставил-то! На удар подлый!

– А… Как оно так всё…