Стоящий на Вершине

Образовался затор, словно плотина преградивший путь металлической волне. Но замешательство среди врагов быстро прошло: щелкающая захватами манипуляторов толпа, хлынув через поверженного предводителя, рекой устремилась к нам.

— Что это вообще такое происходит?! — крикнул я, когда ко мне вернулся дар речи.

— Это аватары! — проорал Дэор, широкой дугой выпуская очередь в коридор.

— Что за «аватары»?! — упавшим голосом спроси я. Ничего, кроме одноименного фильма в голову не приходило.

— Технические роботы для дистанционного проведения опасных работ. При эвакуации их перевели в боевой охранный режим.

— Отключить сможешь?! — крикнул Дагио, обращаясь к Ланее.

— Они сейчас полностью автономны. Их модули дистанционного доступа уничтожены физически. Отменить боевой режим можно только в оптическом диапазоне, подав условный знак.

Воинство, состоящее из машин, продолжало надвигаться на нас и мы дружно принялись палить вдоль коридора, особо не целясь, так как нападавшие располагались кучно. Пули и импульсы, попадая во врагов высекали искры, отрывали детали и части облицовки. Удачные попадания разрушали в машинах электронику, рвали провода и прочие механизмы. То один, то другой сервобот падал или разваливался на куски. Но основная масса продолжала рваться вперед.

Тонко взревев электромоторами, трехколесная тележка рванула с места, ускорившись практически мгновенно. Я едва успел увидеть, как она вильнула к стене и заехав на нее передним колесом, взлетела под самый потолок, намереваясь оттуда обрушиться нам на головы.

Мы с Дэором одновременно вскинули винтовки. И как оказалось, вовремя. Упругая волна импульсов остановила сервобот, пробив ему аккумулятор и оторвав колесо, после чего он с грохотом рухнул в паре метров от нас. Промедли мы еще немного — и всем нам было бы несдобровать.

— Хорошо, что у них нет оружия! — в запале выкрикнул я.

— Да они просто сметут нас безо всякого оружия! — усмехнулся Маринес, меняя магазин у винтовки.

Интенсивность нашего огня достигла предела. Под швальным огнем металлическая волна немного замедлила ход, словно толпа идущая против сильного ветра, но все равно продолжала приближаться. Яснее ясного было, что остановить их прежде, чем они доберутся до нас, не удастся.

— Назад! Отходим к лифтам! — заорал Раффе, швыряя навстречу накатывающей волне сервоботов плазменную гранату.

Выскользнув из коридора в шахту лифтов, мы прижались к стенам по обе стороны от входа. Даже через опущенные веки была видна бело-зеленая вспышка. Раскаленная волна выплеснулась из коридора в шахту лифтов, даже через броню обжигая нам плечи и разрывая в клочья оказавшихся вблизи сервоботов. Разлетающиеся осколки изрешетили остававшихся на ногах врагов, опрокинув их на пол и уничтожив электронные блоки. Плазменный шар просуществовав всего лишь долю секунды, схлопнулся, затем в образовавшийся вакуум хлынул воздух. С громкими хлопками лопнули плафоны ламп. Воцарилась темнота, но лишь на мгновение. По краям коридора, под самым потолком замерцали холодные бледные пятна химических источников аварийного освещения.

Дагио и Ленс, держа винтовки наизготовку, выглянули из-за угла.

— Чисто! — сообщил Раффе спустя несколько мгновений, просканировав коридор сенсорами тактического визора. — Не хотел я применять гранаты, да уж теперь ничего не поделаешь!

Мы двинулись вперед, приблизились к груде искореженного металла, и стали осторожно пробираться к дверям. В бледном свете химических ламп место побоища выглядело жутковато. Дагио и Ленс по пути «добивали» тех, кто еще пытался дотянуться до нас обломками манипуляторов, искря жгутами оборванных проводов.

За двустворчатыми дверями (к этому времени их сорвало с петель взрывом) находился очередной лабораторный уровень.

Мы миновали его без помех и я опять оказался во главе отряда, как знающий дальнейший путь. В следующий миг резкая боль в правой стороне груди буквально скрутила меня, заставив сесть на пол. Я знал, что не ранен и еще мгновение назад чувствовал себя превосходно. Откуда-то пришло понимание: это фантомная боль. Реакция памяти на что-то, что произошло очень и очень давно. И даже не со мной, а с человеком, пережившим и записавшим эти воспоминания.