Стоик

– И что это за объем? – настороженно спросил Каупервуд, потому что по его расчетам, если ему будет принадлежать пятьдесят один процент акций дороги, то игра для него будет стоить свеч.

И он тут же обнаружил, что они здесь напускают немного тумана. Если он ввяжется в это дело, приобретет выпущенные консоли и запустит строительство таким образом, чтобы в него поверили, то на рынок можно будет выпустить акции на приблизительно двадцать процентов общей стоимости.

– Но гарантируете ли вы это? – спросил Каупервуд, которого заинтересовала эта идея. – Иными словами, вы собираетесь окончательно определить свою долю в компании пропорционально привлеченным вами средствам?

Нет, именно в таком виде это невозможно, но если им не удастся привлечь достаточно средств, то они готовы согласиться и на долю менее пятидесяти процентов, скажем, тридцать – тридцать пять, при условии сохранения за ними подряда на строительство.

Услышав это, Каупервуд снова улыбнулся.

– Меня вот что удивляет, господа, – продолжил он, – вы, видимо, досконально разбираясь в технических вопросах, считаете, что финансовые вопросы менее сложны. На самом же деле это не так. Точно так же, как вы потратили долгие годы на учебу, а потом практической работой поднялись до таких высот вашей нынешней репутации, что легко получаете подобные контракты, которые, как мне известно, для вас не в новинку, так и мне, финансисту, пришлось проделать точно такой же путь. И, конечно же, вы не можете предполагать, что кто-либо, даже обладая огромным состоянием, возьмется строить такую крупную дорогу, как эта, и управлять ею на свои личные средства. Он просто не может пойти на это. Риск был бы слишком велик. Ему бы пришлось делать то, что планируете сделать вы: привлекать инвестиции. И он не стал бы собирать деньги на то или иное предприятие, не имея в виду, во-первых, прибыли для себя и, во-вторых, прибыли для тех, чьими деньгами он пользуется. А для этого он должен владеть более чем пятьюдесятью процентами акций во всем, что он затевает.

Гривс и Хеншоу молчали, а он продолжал:

– Таким образом, вы просите меня не только собрать нужные деньги или бóльшую их часть, оставляя за вами право собрать остальное, но еще и оплатить строительство линии, а потом и управлять ею совместно с вами. Если вы хотите именно этого, то дальнейшее продолжение нашего разговора просто лишено всякого смысла, потому что меня это не интересует. На что я был бы готов пойти: выкупить ваш опцион, за который вы заплатили тридцать тысяч, при условии, что я получаю полный контроль над дорогой, и, вероятно, оставить вам ваш десятитысячный опцион по вашему подряду на строительство, но не более. Потому что в дополнение ко всему этому, насколько мне известно, есть еще и консоли на шестьдесят тысяч, что составляет четыре процента от общей стоимости акций, которыми тоже нужно распорядиться.

К этому моменту Джаркинс и Рэндольф начали чувствовать, что они допустили какую-то ошибку. В то же время Гривс и Хеншоу, понимая, что перехитрили сами себя в ситуации, в которой могли бы получить выгоду, неуверенно поглядывали друг на друга.

– Ну что ж, – сказал наконец Гривс, – вы, конечно, сами решаете, что вам выгодно, а что нет, мистер Каупервуд. Но мы хотим, чтобы вы ясно поняли, что сейчас в мире нет более выгодного во всех смыслах предложения. Лондон – идеальная площадка для подземных путей. Там нет единой системы, и такие линии – абсолютная необходимость, и они так или иначе появятся. И деньги на них будут найдены.

– Вполне вероятно, – сказал Каупервуд, – но, что касается меня, то, если вы еще раз приглядитесь к ситуации и поймете, что сами вы не в состоянии выработать план и готовы принять мой, то вы можете известить меня об этом в письменном виде, и тогда я подумаю. Однако если я решу принять участие, то только приблизительно на тех условиях, которые сейчас обозначил. Это, конечно, не будет означать, что я буду вмешиваться в ваш строительный контракт. Он мог бы сохраниться и в таком виде, при условии, что ваши расчеты верны.

Он принялся барабанить пальцами по столешнице, словно давая понять, что переговоры закончились, а потом, прекратив на минуту, добавил, что, поскольку в настоящий момент к нему не поступало предложений, которые заинтересовали бы его, он будет благодарен, если ничто из им сказанного здесь не будет предано огласке. Потом он знаком попросил Джаркинса остаться, и как только все остальные вышли, сказал ему: