Стойкость

В пятницу они могли бы сходить с нами в участок. Мама считает, что лучше бы мы все вместе пошли. Но нельзя заставить Либби делать что-либо против её воли. Даже сейчас она не хочет с нами водиться.

В итоге, до нас доносится скрипучий звук отворяющейся двери. Мэгс подходит со мной к перилам. Мы надеемся увидеть Нелл.

Эджкомб выходит на солнечный свет. В воздухе проносится лёгкий запах орехового кофе Либби, и я представляю, как она спрашивает: «Сливки, сахар?» — ставит рядом с ним вафельное печенье, а Нелл сидит за столом с вывернутой наизнанку душой. Мне было тяжело рассказывать её историю, хотя на деле я не имела к ней никакого отношения.

Даже мой путь от входных дверей полицейского участка до рабочего стола Эджкомба казался целым путешествием. Он корпел над какими-то бумагами с дымящейся кружкой с гербом колледжа «Колби» — наверное, принес её из дома. Он не был самодовольным, каким я ожидала его увидеть, и даже не пытался отчитать меня. По глазам было понятно, что его голова забита чем-то важным. Будто я, наконец, что-то ему доказала. Не знаю, может, я неправа. Он отвёл меня, маму и Мэгс в отдельный кабинет. Когда мы уселись на складные стулья, он наклонился, хлопнул в ладоши и обратился ко мне:

— Начинай, когда будешь готова.

Теперь же он оборачивается и тихо перебрасывается словами с Либби, которая вышла на ступеньки. Выглядит она неважно: утомлённая и помятая, будто спала целую ночь в одежде. Может быть, я не угадала про кофе и вафли. Эджкомб вытягивает руку, и она крепко пожимает её. Через её плечо он обращается к Нелл, которая выступает на солнечный свет, а Либби держит ладонь на её плече.

Стоит мне увидеть её, как сердце ёкает. Лицо Нелл напряжено, она убита горем — глаза впали, руки за спиной. Этой хорошей дочке уже ничего не вернуть на круги своя.

Эджкомб направляется к своей машине. Он замечает меня, сидящую на перилах, и кивает грустными глазами. Наверное, из-за Рианоны, ведь я рассказала ему о письме и друзьях из лагеря — дала наводку. Хорошо это или плохо, но всему положен конец.

Я оборачиваюсь, Нелл смотрит на меня. Её душевное сияние потухло, как свеча. Я не успеваю сказать ей и слова — Либби заталкивает её в трейлер, делая вид, что не замечает нас. Если бы я помахала, то Нелл помахала бы мне в ответ. Очень трудно подобрать правильные слова в такое время.

Я возвращаюсь к качелям, и вытягиваю перед собой ногу. Мэгс садится обратно на пол и тасует карты, блестя своими навыками: король-дама-валет, валет-дама-король.

— Не расстраивайся из-за них.

Я опускаю взгляд на свои обрезанные в шорты джинсы.

— Нелл ненавидит меня.

— Неправда. Просто ей тяжело. — Она хмурится, складывая колоду. — Это был не твой секрет.

Ясным, но прохладным сентябрьским днём я встречаюсь с Джесси на карьере. На мне джинсы и флисовая толстовка, левый рукав которой плотно облегает гипс. Рёв мотора Мэгс затихает вдалеке, а я выхожу на поляну и замечаю его, стоящего у гранитной плиты с рюкзаком у ног. Позади Джесси рыжеют кленовые листья — первый признак наступившей осени. Совсем скоро весь лес станет оранжево-золотым.

Он оборачивает на шорох моих кроссовок. На нём привычная толстовка и поношенные джинсы.

— Привет, — начинает он. — Рад, что пришла.

— Без проблем.

Я не знаю, что ещё сказать, поэтому просто вожу ногой по земле. Мне спокойно рядом с ним, хотя перед встречей я не была уверена в этом, тем более в последний раз, когда мы с ним виделись, я ревела как грудничок. Но я понимаю, что Джесси не стал бы подшучивать надо мной из-за подобного.

— Как рука?

— Чешется.

— Нужно было мне отвезти тебя в больницу.

— Я бы всё равно не дала тебе это сделать.

— Но всё же. — Он задерживает на мне взгляд, откашливается и засовывает руки в карманы. — Ну, чем занималась?

— Школа. Работа. Мы с Мэгс работаем официантками в «Харбор Вью». — Он кивает. Я не рассказываю ему о том, что откладываю деньги, так как думаю путешествовать после окончания школы. Хотя я до сих пор не знаю, куда и как буду добираться. Видимо, всё само собой решится. — Так... Мы здесь, потому что ты всё знаешь?

— Я слышал кое-что и решил, что все это брехня. — Он замечает выражение моего лица и тихо чертыхается. — Прости. — Он замолкает. — Ей будет тяжело.

— Ей уже тяжело.

Я не рассказываю ему о нескончаемых женщинах, перешёптывающихся при виде нас с мамой в магазинах. Или о ребятах, которые выкрикивают через всю школьную парковку какую-нибудь ерунду Нелл, а потом быстро уносятся от неё на машинах.