Стоицизм на каждый день. 366 размышлений о мудрости, воле и искусстве жить

Ощущение опустошения, когда мы абсолютно раздавлены и потрясены каким-то событием, – в первую очередь показатель того, насколько маловероятным мы считали это событие. Никого не расстроит то, что зимой пошел снег, поскольку такое мы принимаем и даже ожидаем. А что насчет событий, которые нас удивляют? Возможно, мы не были бы так ошарашены, если бы нашли время поразмыслить об их возможности.

23 НОЯБРЯ

Привязанность – это враг

Словом, вот, помни о том, что если ты будешь ценить что бы то ни было, что вне твоей свободы воли, значит, ты потерял свободу воли[498].

Эпиктет. Беседы. 4.4.23

Согласно священнику-иезуиту Энтони де Мелло, есть «одна и только одна вещь, которая вызывает несчастье. Имя ей – привязанность». Привязанность к имеющемуся образу человека, к богатству и статусу, к определенному месту или времени, к какой-то работе или образу жизни. Привязанности опасны по одной причине: они находятся за рамками свободы воли. Мы не контролируем, сколько времени будем их придерживаться.

Как осознал Эпиктет за две тысячи лет до де Мелло, именно привязанности затрудняют принятие нами изменений. Когда они есть, мы не желаем с ними расставаться. Мы становимся рабами поддержания статус-кво. Мы уподобляемся Черной Королеве из «Алисы в Зазеркалье», бежавшей со всех ног, чтобы оставаться на том же самом месте.

Однако все находится в постоянном изменении. Мы обладаем вещами какое-то время, а затем теряем их. Единственное, что у нас есть всегда, – это проайресис, свобода воли, наша способность делать разумный выбор. То, к чему мы привязаны, может приходить и уходить, но выбор гибок. Чем раньше мы это поймем, тем лучше. Тем проще это будет принять и приспособиться к происходящему.

24 НОЯБРЯ

Тренируйтесь отпускать не свое

Когда ты испытываешь привязанность к чему-то, то не относись к этому как к чему-то такому, что не может быть отнято, но относись как к чему-то такого рода, как горшок, как стеклянный кубок, чтобы, когда они разобьются, ты, помня, чем они были, не впадал в смятение. Так и здесь: если ты целуешь свое дитя, если брата, если друга, никогда не давай своему представлению полную волю и не позволяй радости доходить до чего ей угодно, но сдержи их, помешай им, как стоящие за триумфаторами и напоминающие им, что они люди. Примерно так и ты напоминай сам себе, что любишь смертное, любишь отнюдь не свое. Это дано тебе на настоящее время, не как не могущее быть отнятым и не навсегда[499].

Эпиктет. Беседы. 3.24.84–86

Во время триумфа[500] все глазели на победоносного военачальника: триумф был одной из самых желанных наград в Древнем Риме. И мало кто замечал прямо за спиной триумфатора раба, шептавшего: «Помни о смерти»[501]. Вот такое напоминание на пике славы и победы!

Мы можем научиться быть самим себе таким же шепотом. Когда имеется что-то или кто-то особо ценимое и ценное для нас, мы можем шептать: все это хрупкое, смертное и не истинно наше. Неважно, насколько сильным и непобедимым что-то кажется, – на самом деле это не так. Мы должны напоминать себе, что все может сломаться, исчезнуть, покинуть нас.

Страх потери – один из самых глубоких. Невежество и притворство не улучшают ситуацию. Они просто означают, что потеря (когда она случится) будет еще более раздражающей.

25 НОЯБРЯ

Забавно получается

Что касается меня, то я предпочел бы лучше болеть, чем роскошествовать, потому что болезнь вредит только телу, а роскошь губит и тело, и душу: телу она несет вялость и немощь, а душе – распущенность и трусость. Кроме того, роскошь порождает несправедливость, поскольку порождает жадность[502].

Гай Музоний Руф. Лекции. 20.113.6–10