Столетняя война

Воскресным вечером французы были заняты переделкой своего кавалерийского снаряжения для пешей атаки: снимали шпоры, укорачивали копья — всего до пяти футов — и обрезали удлиненные носки башмаков «а ла пулен»[60].

Ранним утром понедельника кардинал Перигорский попытался в последний раз не допустить сражения. Но было поздно. Восходящее солнце уже положило конец перемирию. Даже несколько рыцарей из эскорта легата, во главе с приором Сен-Жнля из ордена госпитальеров, Хуаном Фернандесом де Эредиа, отпросились у кардинала, чтобы рядом с французским королем выполнить свой долг с оружием в руках.

Капитаны французского короля развернули свои знамена над пуатевинской равниной. Развевалась и орифламма, которую гордо держал рядом с королем рыцарь Жоффруа де Шарни, теоретик и певец рыцарского боя. Все было готово для рыцарского праздника — битвы по всем правилам.

Об ордене Звезды больше почти не упоминали. Но дух, вдохновивший пять лет назад его основателя, определял как стратегию, так и риторику короля Франции. В торжественной речи воскресным утром, после мессы, король Иоанн напомнил о нем в насмешливой форме:

Все вы, находясь в Париже, Шартре, Руане или Орлеане, желали, надев бацинеты, увидеть их перед собой. И вот они перед вами!

Настало время перейти от храбрости на словах к храбрости в бою. Иоанн Добрый, не говоря об этом вслух, создал импровизированную копию ордена Звезды, для чего из разных сеньориальных «баталий» всей армии выделил тех, кого считал «цветом рыцарства», и посадил их на «цвет боевых коней». Несколько часов маршалы выбирали, переходя от компании к компании, три сотни рыцарей и оруженосцев, которые станут элитной кавалерией короля и прежде всего прорвут оборону противника.

Никто не обманывался. Этот цвет рыцарства выбором короля был обречен на смерть. Он проложит путь армии, превратившейся в пехотную, но примет на себя первый удар английских лучников. В первой конной атаке при Пуатье было нечто от «Битвы тридцати»: элитному отряду запрещено отступать. Орден Звезды представлял собой не что иное, как форму отбора самых отважных и верных.

На линии атаки находились не все. Иоанн Добрый сформировал и собственную «баталию», которая собиралась оставаться с ним до конца и, если понадобится, встать в последнее каре. Двадцать три знамени развевались вокруг французского короля, сидевшего на белом коне. Было там и трое юных принцев, которые через четверть века будут вместе держать бразды правления: герцог Людовик Анжуйский, герцог Иоанн Беррийский и ребенок Филипп — ему было четырнадцать лет, — которого потом назовут Храбрым и который станет родоначальником бургундской ветви рода Валуа. Они будут «дядьями короля», когда корона Франции перейдет к сыну того, кто пока еще был всего лишь их старшим братом, дофином Карлом, и который — несмотря на колебания Иоанна Доброго, еще помнившего Руан, — лично командовал одной из «баталий», предназначенных для общей атаки.

Старшего сына, чьи совместные авантюры с королем Наваррским наводили на подозрение, что дофин наивен и обладает темпераментом скорей книжника, чем бойца, французский король для верности окружил надежными людьми. Поэтому рядом с будущим Карлом V мы видим нескольких опытных капитанов, доверенных людей Иоанна Доброго. В том числе герцога Бурбонского, который в случае тактических сложностей мог бы стать настоящим командиром «баталии» дофина.

Едва занялась заря понедельника, 19 сентября 1356 г., армия получила приказы. Коннетабль Готье де Бриенн и маршалы Жан де Клермон и Арнуль д'Одрегем с конницей должны пробить брешь в английской обороне; большие пешие «баталии», одной из которых командовал дофин, другой — герцог Орлеанский, брат короля, разгромят армию принца Уэльского. Приказы были четкими: убить как можно больше англичан — о Креси еще помнили — и взять живым Черного принца. «Баталия короля» вступит в бой только при необходимости, чтобы спасти или завершить сражение.

Битва монархов: могло ли уложиться в голове, что это столкновение двух династий происходит в сердце бывшего домена Плантагенетов, в нескольких лье от дворца предков Алиеноры. По сути, решающую роль здесь сыграют профессионалы. В «баталии» Иоанна Доброго находился «Протоиерей» Арно де Серволь и его банда рутьеров[61]. Рядом с Черным принцем был Чандос, который, «дабы беречь его и ему советовать», не покинет своего господина во время всего сражения; было несколько наемных капитанов и прежде всего множество гасконских сеньоров, для которых война действительно была ремеслом. Кто бы мог представить себе капталя де Буша, Жана де Грайи, в иной роли, кроме воина?