Столица Российской империи. История Санкт-Петербурга второй половины XVIII века

Перепись 1737 г. отличалась высокой степенью точности и была самой полной из всех проведенных до того времени в России переписей. Переписчики были обязаны переписать все население Петербурга, «кто б какова звания и чина ни был». Переписи подлежали люди, живущие во дворах, а также в лавках, в харчевнях, в шалашах, в кабаках, «в вольных домех» и тому подобных местах или «при каких работах». Программой переписи явилась инструкция Сената, согласно которой переписчики должны были собрать ответы на вопросы: а) чей тот двор; б) кто в нем живет; в) от кого достался двор нынешнему хозяину; г) сколько лиц мужского и женского пола живет во дворе; д) каков их возраст; е) когда прибыли в Петербург живущие во дворе люди и особенно наемщики; ж) имеют ли они паспорт; з) регистрировались ли в полиции; и) давно ли живут в данном доме; к) какую плату берет с них хозяин; л) каков способ их существования. В ходе переписи соблюдался подворно-посемейный принцип, сведения собирались о каждом члене семьи и жителе двора. Переписчики получали сведения непосредственно у населения. Руководящим органом переписи являлся Сенат. Перепись была начата в 6 часов утра 9 июня 1737 г. и должна была быть завершена в течение трех дней. Но в действительности перепись и в особенности обработка собранных сведений заняли более длительное время. Последние переписные книги поданы были в Сенат в июле. Известно, что Сенат получил 29 переписных книг, но сохранилось только 7 из них.

Общее число жителей Петербурга в это время не превышает 70 тысяч человек. В это число входят женщины и дети, пришедшие на заработок крестьяне, нищие, солдаты на постое и даже дворохозяева, отсутствовавшие в момент переписи.

Число дворов составило 5898.

Всему приходит конец - пришел он и царствованию Анны Иоанновны.

Из воспоминаний П. И. Панина:

«В полдень 5 октября Анна Иоанновна, сев за обед с герцогом Курляндским и его супругой, едва скушав несколько ложек супа, вдруг почувствовала тошноту и упала в обморок. Немедленно перенесли ее в опочивальню и положили на кровать в совершенном беспамятстве. Бирон, приведенный сим внезапным несчастием в крайнее смятение, выбежал в переднюю, дабы послать за врачами, и усмотрев тут резидента коммерц-коллегии барона Менгдена, обычно в сей час посещаемого его, поручил ему как можно поспешнее уведомить графа Миниха о болезни императрицы и просить его немедленно приехать во дворец».

Ж.-И. Шетарди:

«У нее в правой почке (dans le roignon droit) – я это узнал от самого графа остермана – камень более и длиннее большого пальца образовался в виде кораллов. В том же боку было множество небольших камней, два на левой почке (dans le roignon gauche) по величине были между этими средними. Первый, отделившись от почек, запер мочевой канал, что произвело антонов огонь, окончивший болезнь».

Существует легенда о непонятном явлении перед кончиной Анны Иоанновны.

Вот как рассказывают этот случай современники. За несколько дней до смерти Анны Иоанновны караул стоял в комнате, возле тронной залы, часовой был у открытых дверей. Императрица уже удалилась во внутренние покои; было уже за полночь, и офицер уселся, чтобы вздремнуть. Вдруг часовой зовет на караул, солдаты выстроились, офицер вынул шпагу, чтобы отдать честь. Все видят — императрица ходит по тронной зале взад и вперед, склоня задумчиво голову, не обращая ни на кого внимания. Весь взвод стоит в ожидании, но наконец странность ночной прогулки по тронной зале начинает всех смущать. Офицер, видя, что государыня не желает идти из залы, решается, наконец, пройти другим ходом и спросить, не знает ли кто намерений императрицы. Тут он встречает Бирона и рапортует ему. «Не может быть,— говорит Бирон, — я сейчас от государыни, она ушла в спальню ложиться». - «Взгляните сами, она в тронной зале». Бирон идет и тоже видит ее. «Это что-нибудь не так, здесь или заговор, или обман, чтобы действовать на солдат», — говорит он, бежит к императрице и уговаривает ее выйти, чтобы в глазах караула изобличить самозванку, пользующуюся некоторым сходством с ней, чтобы морочить людей.

Императрица решается выйти, как была в пудермантеле. Бирон идет с нею. Они видят женщину, поразительно похожую на императрицу, которая нимало не смущается. «Дерзкая!» — говорит Бирон, и вызвал весь караул; солдаты и все присутствующие видят «две Анны Иоанновны», из которых настоящую и призрак можно было отличить от другой только по наряду и по тому, что она пришла с Бироном. Императрица, постояв минуту в удивлении, подходит к ней, говоря: «Кто ты? Зачем ты пришла?» Не отвечая ни слова, привидение пятится, не сводя глаз с императрицы, к трону, всходит на него и на ступенях, обращая глаза еще раз на императрицу, исчезает. Императрица обращается к Бирону и произносит: «Это моя смерть», — и уходит к себе.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ ПРИ ЕЛИЗАВЕТЕ ПЕТРОВНЕ

Музыкой тут гремели вечера,

В Неве дробился блеск высоких окон;

Напудренный мелькал и вился локон,

И часто ножка с красным каблучком

Давала знак условный под столом;