Столкновение

«Маленькая Бадрия», лунообразная, из бледного белого металла и с множеством выглядел одного возраста с Хиндли. Такие рабочие лошадки использовались для перевозки небольших грузов, часто контрабандный товар прятался в искривителе пространства, чтобы случайная таможня или военный крейсер при сканировании ничего не заподозрили. Торговец стоял, прислонившись к шасси, оглядываясь в поисках клиента; винтовка висела у него за спиной, грозное дуло смотрело в землю.

Хиндли махнул рукой, ему в ответ показали жест из пятерни растопыренных пальцев: «Я с миром». Винтовки отложили в сторону.

Старик завел беседу про последние новости. Торговец по имени Гани, имевший оглушительный голос, рассказал, что некая раса на окраине Веги объявила войну Терра-Империум. Дела якобы идут со скрипом или просто плохо, нынче путешествующих торговцев при посещении колоний обязали нанимать бывших гвардейцев на военную службу.

— Эй, а не хочешь ли ты отправиться? Вот смотри. Если ты вольный, то тебе дадут офицерский чин, а если каторжник, то освободят от неё. Я доставлю тебя до ближайшей станции, там тебе укажут путь.

— Хватит, брат, староват для такой чепухи, — ответил Джон.

— Брат, что тебе делать в этой могиле, полной мух?

— Империум, срань межгалактическая, сослала меня тридцать лет назад в это гавнодушное место, которое ты сравнил с мушиной могилой. Хватит с меня. Дальше двигаться не хочу.

Гани пожал плечами, как бы говоря, что теперь-то ему глубоко безразлично. Он исполнил свое обязательство перед Терра-Империум.

— Прости, брат, не осуди мои слова. Я только исполняю свой долг.

Джон примирительно кивнул головой.

Из корабля показалась девушка, с магнитными колодками на запястьях.

— Это тоже товар? — спросил заинтересованный Хиндли.

— Нет-нет! Феранда, вон отсюда, брысь-брысь! Я её для себя оставил. Дурочка мечтала в пираток поиграть, связалась с клоунами, а те её обдурили и кинули. Теперь у меня в прислужках.

Хиндли предложил отдать ляо целиком. Шерсть ляо крепкая, лазером не прожжешь из-за особенного поглощающего волоса. Гани засмеялся:

— Давай, я тебе продам новых роботов. О, у меня есть шагоход, для болота подойдет! Могу дать токса, но в наличии только юпитерианский, с осадком, бывают последствия всякие.

— Нет, хочу девку.

— Да на кой ляд она тебе сдалась, старик?

— Хочу.

— Нет!

— Плачу тушой ляо и кредитами.

Гани аж подпрыгнул — до чего же ему нравился торг с этим незнакомым! Он взял чашку кофе, выпил немного, вкусно охнул и зачмокал; от его легкой одежды исходил лимонный аромат, и старый Джон, в чью голову проникли воспоминания, сморщил лицо.

— Не любишь кофе? Дорогой, здесь кредиты нынче не в почете, прости. Есть что ещё?

Тогда Хиндли предложил десять капсюль высокообогащенного урана и никелевые чушки. Гани сощурился, зачесал шершавую и небритую шею, во взгляде читалось сомнение.

— Откуда?

Теперь засмеялся Хиндли:

— Так ты оглядись вокруг. Катангу ни за что бы не тронули, будь тут одни камни и воздух! Нас сослали добывать металлы, этим мы и занимаемся, ну, и себе немножко оставляем, конечно же… А почему бы не оставлять? План выполняем, а себе излишек на пенсию. Ну, ты согласен?

Гани сказал «Добро!», приказал девке отправиться вместе с Хиндли. Груз с ураном и никелем подвез на машине единственный оставшийся сын, загрузил во внутренний отсек и остановился ждать старика. Девка заплакала, попыталась сопротивляться, но торговец пригрозил, что сожмет её до молекулы в искривителе пространства, если она не послушается. На прощание, видимо, из жалости, подарил ей платье, платок и бусы.

К вечеру они добрались до поселка. Девушка с кудрями, худощавая, с впалыми розовыми щеками, будто не евшая неделю, сидела у костра и бросала слезы на холодную землю. Возле неё танцевали страшные тени, наблюдавшие и ждавшие своего часа.

12

Феранда, новая жена старика Хиндли, оказалась строптивой бунтаркой. В первую же ночь она расцарапала ему лицо и сбежала из посёлка. В отместку за это вольный катангапашец приложил её электропогонялкой для скота. Чтобы не портить вид красавицы, удары точечно и аккуратно, по-армейски попадали в поясницу.

Отец попросил встречи.

— Позволь лечить твою душу. Скажи, как часто тебе приходится работать с машинами?

Он приглашающе положил руку на стол, ладонью вверх.

Старый Джон посмотрел на Отца, затем перевел взгляд на ладонь, а после вновь вернулся к глазам собеседника. Взгляд был тусклым и неясным.

Колония медленно наполнялась бездумными куклами, шаркающей походкой передвигающимися вдоль желтых стен бараков и ведущими разговор с фантомами. Отец писал отчеты в столицу с просьбами помощи или совета.