Столкновение у Балансира

Люк с трудом верил собственным глазам. Да, он читал все отчеты. Он знал, сколь велик Балансир, по крайней мере он был в курсе цифр, — но почему-то цифры не могли передать всю невероятную чудовищность размеров сооружения, висевшего теперь у него над самой головой.

Балансирная станция представляла собой гигантскую сферу в сотню километров диаметром, к каждому полюсу которой было прилеплено по массивному цилиндру. Протяженность станции от одного конца до другого составляла приблизительно три сотни километров, и она медленно вращалась вокруг оси, определенной цилиндрами на полюсах. Судя по внешнему виду, станция была выстроена тысячелетия назад, причем проектировалась абсолютно бессистемно.

По всей поверхности угадывались очертания переплетений труб и проводов, а также непонятных кубических сооружений размером с хороший дом; из разных участков оболочки во все стороны торчали параболические антенны и странные структуры конической формы. Наметанный глаз Люка углядел контуры космического корабля: по всей видимости, он потерпел крушение, столкнувшись с поверхностью станции, после чего его останки на том же месте были приварены к корпусу и превратились в некоторое подобие жилых апартаментов. По крайней мере, все выглядело именно так, как кустарный способ расширения жилого пространства — хоть и казалось такое расширение весьма странноватым, учитывая размеры Балансира.

И все же ничто из вышеперечисленного не могло свидетельствовать об истинных размерах этой махины. По некоторым стандартам станцию можно было сравнить с небольшой луной, по другим — с очень даже большой. Люку доводилось бывать на планетах, которые даже уступали в размерах Балансиру. Станция была достаточно велика, чтобы самой сойти за планету со всеми ее сложностями, загадками, многообразием. Столь велика, что пересечь ее из одного конца в другой потребовало бы немалых временных и физических затрат. Что прожив на этой станции всю свою жизнь, можно было так и не увидеть некоторых ее уголков. Именно так Люк представлял себе обитаемый мир — слишком большой, чтобы за всю свою жизнь успеть объездить его целиком.

Люк побывал на бесчисленном множестве планет, и он понимал, что видел отнюдь не все, что можно было увидеть, — лишь самую малость. Люди часто любили вешать на планеты ярлыки, навечно закрепляя за ними некий статус единообразия, Но представление Люка об обитаемом мире заключалось еще и в том, что он не мог быть единообразным Было слишком просто заявить, что Корускант — это огромный город, Мои Каламари — сплошь океан, а Ка-шиийк — непролазные джунгли. Но ведь есть бессчетное множество разновидностей городов, океанов или лесов — и очень редко бывает так, что планета является чем-то одним: в мире лугов непременно будет пара-другая гор; на вулканической планете обязательно возникнут кратеры; в мире птиц не обойтись без насекомых.

А Балансир был просто огромен, столь огромен, что невозможно было судить ни по каким стандартам. Его поверхность оставляла слишком мало подсказок, позволивших бы определить на глаз размеры находившихся там предметов.

Кроме размеров, с толку сбивало еще и то, что звездная станция вращалась. Вращением обычно занимались планеты, причем делали они это медленно. Балансир вращался тоже медленно, даже размеренно, вот только вращение это было заметно.

Методики создания искусственной гравитации на станции или корабле, не основанные на осевом вращении, были известны давно, еще у истоков основания Старой Республики. И Люку никогда не встречалось такое зрелище, как вращающаяся звездная станция. Это казалось ему нелогичным, неестественным.

Мысль абсурдная, это точно. Что могло быть естественного в космических кораблях или станциях?

Но здесь было что-то еще, что-то более существенное, чем вращение или размеры. Нечто, беспокоившее Люка. Станция была древней. Древней по всем человеческим стандартам, по стандартам любого разумного существа. Столь древней, что никто и понятия не имел, как давно она построена, кем и зачем.

И одновременно не такой уж и древней. Не выдерживала сравнения с возрастом планет, звезд или галактик. Даже десять миллионов лет были сущим пустяком для четырех-, пяти-, даже шестимиллиардолетних планет, звезд или лун, заполонивших вселенную.

Но если то, что людям казалось древним, было такой малостью в глазах вселенной, то тогда, несомненно, те бессчетные тысячелетия галактической истории, укоренившиеся в памяти многих поколений ее обитателей, — не более чем миг. Рождение, восход и низвержение Старой Республики, появление и крах Империи, рассвет Новой Республики — все это сжималось в один короткий миг, не выдерживавший сравнения с безмерностью времени, если судить по меркам всей галактики.

— … юк… ы…

— Я здесь, Ландо. Твой сигнал прошел сильно искаженным.

— … вой сигна… то…… кажен.