Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность

Стихотворение это обращено к индийским мусульманам, однако духовенство усмотрело в нем отступничество, начали говорить, что Икбал стал неверным. Поэту, который намеревался отдать свой голос сообществу, впавшему в депрессию из-за того, что его религия вырождается, пришлось написать новое стихотворение, «Ответ на жалобу», в котором Аллах отвечает правоверным, чтобы развеять всякие сомнения. Если мусульмане чувствуют себя несчастными, то в этом виноваты они сами. Они стали слишком рьяно предаваться земным утехам и забыли учение своего пророка. Но и этот период в творчестве Икбала также не продлился слишком долго.

Вступив в социально-революционный период творчества, поэт организовал встречу Ленина с Аллахом. И они удивили друг друга. Аллах внимательно выслушал рассказ Ленина о классовых войнах, которые определяют все процессы на Земле, и был тронут этой речью. В строчках из «Божьей заповеди» — которую до сего дня цитируют социалисты и коммунисты Юго-Восточной Азии — Аллах приказывает ангелу Габриэлю:

Восстань, пробуди отверженных этой земли,
Сотряси основы, обрушь стены Имений, где спят богачи;
И на каждом поле, где голодает крестьянин,
Выжги господскую пшеницу до последнего бушеля[91]

.

На кризис ислама Икбал отозвался и как поэт, и как философ. Автора никак нельзя упрекнуть в догматизме, его идеи постоянно развивались. В работе «Преобразование религиозной мысли в исламе» он выступает за модернизацию старой религии. Пророчество достигло своего зенита вместе с рождением ислама и изжило себя. Исламская культура может двигаться вперед, только в том случае, если станет диалектической и синтетической, концентрируясь на понятиях конечности и конкретности, как делала это в пору своего зарождения. Этот взгляд разделял Джинна. Официальная пакистанская культура лишила творчество Икбала его критической сущности, сделав из поэта икону, что стало трагедией и для поэта, и для государства.

В определённом смысле модернизму Икбала и Джинны был брошен вызов. Маудуди также соглашался с тем, что ислам находится в упадке, но для него средство возрождения этой великой религии было простым и доступным — возрождение индийского ислама. Когда Мусульманская лига Джинны приняла «Пакистанскую резолюцию» в Лахоре 1940 года, Маудуди решил, что единственный способ парировать этот удар — это создать организацию, противостоящую Лиге, так появилась партия «Джамаата-э-Ислами». Если Пакистану предстоит стать истинно мусульманским государством, то в качестве правителя ему больше подойдет Маудуди, а не Джинна. Маудуди осудил Джинну и Мусульманскую лигу как богохульников, которые используют ислам с целью укрепить светский национализм.

Собственные взгляды Маудуди были удивительно схожи с взглядами арабского проповедника восемнадцатого столетия аль-Ваххаба. Падение ислама стало результатом отказа от первозданной чистоты Корана. Священная весть, содержащаяся в Коране, и его первоначальные предписания были единственной основой для реализации политической власти. За прошедшие века ислам стал палимпсестом[92], на который наслоились иностранные традиции и культуры, уводя его от первоначальной цели. В этом и заключается его трагедия. Следовательно, нужны коренные перемены, поэтому деятельность «исламского государства» может превратить падение во взлет.

Такое государство невозможно построить исключительно при помощи пропаганды и проектов социального благополучия. Необходима была политическая партия. В свое время в княжестве Хайдерабад этот новоявленный проповедник с неподдельным интересом изучал подпольную деятельность Коммунистической партии. Он искренне восхищался преданностью ее членов и их способностью не только общаться с крестьянами и рабочими, которые далеки от понимания чистого марксизма, но и влиять на них. На него также произвели сильное впечатление ленинские работы о партии и партийном строительстве. Исламская партия по его задумке должна была иметь собственную идеологию, но ее внутренняя жизнь и структура должны полностью повторять партию большевиков. Партия Маудуди, в отличие от партии Ленина, никогда не замышляла свергнуть правительство и изменить государственный строй, но ставила целью «исламизировать» людей, руководящих страной, проникнуть в государственные институты, и в первую очередь во всесильные бюрократические структуры, затем в армию.