Столпы Земли

– Да, но их не хватит. В первый год он даст не больше пятидесяти фунтов.

Том мрачно кивнул:

– Этого еле-еле хватит, чтобы купить камень.

– Мы бы справились как-нибудь, если бы я не должен был отдать сотню фунтов Мод.

– А шерсть?

Овечья шерсть, что была сложена в монастырских амбарах, должна была быть продана через несколько недель на овчинной ярмарке, которая устраивалась в Ширинге. Филип рассчитывал получить за нее около ста фунтов.

– Эти-то деньги и уйдут на уплату Мод, – сказал он. – Но у меня до следующего года не будет ни пенни на жалованье ремесленникам.

– А занять не можешь?

– Уже занимал. Евреи мне больше не дадут. Я пытался, когда был в Винчестере, но они никогда не дают денег, если не уверены, что смогут получить их обратно.

– А Алина?

Филип даже вздрогнул. У него никогда и в мыслях не было попросить у нее взаймы. После овчинной ярмарки у Алины, должно быть, будет фунтов двести.

– Но ей самой нужны деньги. И, кроме того, христиане не занимаются ростовщичеством. Если она одолжит мне деньги, ей не на что будет делать свои закупки. Хотя... – Пока Филип говорил, у него зародилась новая идея. Он вспомнил, как Алина хотела скупить у него весь годовой настриг. Не исключено, что здесь можно было что-нибудь придумать... – Думаю, с ней надо поговорить, – задумчиво произнес он. – Где она сейчас? Дома?

– Наверное. Утром я ее видел.

– Пойдем, Франциск. Ты встретишься с замечательной женщиной, – сказал Филип, и, оставив Тома, они поспешили в город. У Алины было два стоявших рядышком дома неподалеку от западной стены монастыря. В одном она жила, а другой использовался под склад. Она была очень богатой и, возможно, могла бы помочь монастырю заплатить Мод этот грабительский налог за разрешение на открытие рынка. Зародившаяся в голове Филипа идея начинала принимать конкретные очертания.

Они застали Алину на складе следившей за разгрузкой телеги с тюками шерсти. Она была одета в парчовое платье такого же фасона, какое было на Мод; волосы убраны под полотняный чепец. Она держалась как всегда властно, и двое мужиков, разгружавших телегу, без лишних вопросов послушно выполняли ее распоряжения. Алину уважали все, хотя – странно – близких друзей у нее не было. Она тепло поздоровалась с Филипом и сказала:

– Когда мы услышали о битве при Линкольне, мы так испугались! Ведь тебя могли убить! – В ее глазах светилось искреннее участие, и Филип был тронут, узнав, что есть люди, которые беспокоятся о нем. Он познакомил ее с Франциском.

– Ну как, нашел правду в Винчестере? – спросила Алина.

– Не совсем, – ответил Филип. – Принцесса Мод разрешила нам открыть рынок, а каменоломню отобрала. И это бы еще ничего, но она требует за свое разрешение сто фунтов.

– Вот кошмар! – воскликнула потрясенная Алина. – А ты сказал ей, что все доходы от рынка пойдут на строительство собора?

– Ну конечно.

– Где же ты найдешь сто фунтов?

– Я подумал, может, ты поможешь.

– Я?! – опешила Алина.

– Через несколько недель, после того как ты продашь фламандцам свою шерсть, у тебя будет фунтов двести, а то и больше...

Алина выглядела явно озадаченной.

– Я бы с радостью дала тебе эти деньги, но мне они нужны, чтобы в следующем году купить новую шерсть.

– А помнишь, ты хотела купить у меня всю шерсть?

– Да, но теперь уже поздно. Я хотела купить ее в начале сезона. А кроме того, ты и сам можешь ее продать.

– Я вот что думаю... – Филип замялся. – А не хотела бы ты купить у меня шерсть следующего года?

– Но у тебя же ее еще нет. – Алина нахмурила брови.

– Но я могу продать тебе ее заранее.

– Как это?

– Очень просто. Ты заплатишь сейчас, а шерсть получишь в следующем году.

Алина просто не знала, как отнестись к подобному предложению: о таких сделках ей еще не доводилось слышать. Для Филипа это тоже было ново: он только что сам все это и придумал.

Наконец она медленно, взвешивая каждое слово, проговорила:

– Но мне придется предложить тебе несколько меньшую цену, чем ты мог бы получить. Более того, цена на шерсть к следующему лету может еще подняться – сколько лет я занимаюсь этим делом, так бывает каждый год.

– Ну, тогда я немного потеряю, а ты немного выиграешь, – сказал Филип. – Но зато я смогу еще год продолжать строительство.

– А что ты будешь делать потом?

– Не знаю. Может быть, опять продам тебе шерсть следующего года.

Алина кивнула:

– В этом что-то есть.

Филип взял ее за руку и заглянул в глаза.

– Если ты согласишься, Алина, ты спасешь собор! – с жаром проговорил он.

– Ты ведь тоже меня однажды спас, – как-то торжественно заявила девушка.

– Было дело...

– Ну вот я и отплачу тебе тем же.

– Да благословит тебя Господь! – В порыве благодарности он обнял ее, однако, вспомнив, что она женщина, поспешно отпрянул. – Не знаю, как тебя благодарить. У меня просто не было выхода.

Алина засмеялась:

– Я вовсе не уверена, что заслуживаю благодарности. Вполне возможно, на этой сделке я хорошо заработаю.

– Я надеюсь.

– Ну, тогда давайте скрепим наше соглашение чарочкой вина, – предложила она. – Вот с возчиком только расплачусь.