Столыпин

«Самобытные экономисты забили тревогу и объявили отечество в опасности ввиду грозящего ему нашествия… Пущен в ход весь арсенал подобающих случаю страшных слов вроде закабаленного потребителя, кандалов на Россию, алчности синдикатов, вплоть до хищного и властного международного капитала, открыто идущего к бескровному завоеванию России».

«Заграничный капитал, выводя нас из состояния данников иноземной промышленности, в конечном итоге способствует возникновению национального капитала».

«Нельзя забывать, что Россия – как это ни странно для тех, кто привык верить, что в России все скуплено, все присвоено иностранцами, – принадлежит как раз к числу тех стран, куда капитал идет крайне неохотно, притекая крайне медленным темпом. Причинами этого являются… архаичность многих наших законов, недостатки нашего торгового законодательства и, сказал бы я, отсутствие уверенности в существовании твердой экономической политики»(Цит. по: Рыбас С., Тараканова Л.Указ. соч. С. 130).

Во всех этих цитатах – неизвестная нам картина промышленного развития России. Оставим в стороне напрашивающиеся параллели с нашим сегодня, в истории Столыпина таких параллелей возникает множество. Дело не в «распродаже России», не в засилье иностранного капитала, которого, кстати, было в акционерных компаниях к 1914 году всего 16 % по отношению к русским капиталам, дело в конце концов даже не в преодолении государственной сверхцентрализации, что является основой преобразования той поры.

Главное – результат. Вспомните имена первых русских авиаторов, первые аэроклубы (Николай II становится покровителем Петербургского), всероссийские праздники воздухоплавания. Россия – взлетела.

«Русские летуны народились на свет без году неделя, –отмечали «Биржевые ведомости», – однако уже представляют разные типы. Во-первых, офицеры. У них все под руками: военная команда и прекрасные аэропланы… Во-вторых, авиаторы из высшего круга. Они приобретают аэропланы на собственные деньги. В-третьих, авиаторы из разночинцев, интеллигентского класса, но бедные – Попов, Лебедев. А еще выходят из народа самородки, как Ефимов».

Русские летуны, моряки, инженеры – сколько их вдруг открылось в начале века.

16 января 1908 года состоялось собрание учредителей Императорского Всероссийского аэроклуба.

22 апреля – первый полет на планере собственной конструкции совершил А. В. Шмаков в Тбилиси.

Декабрь – журнал «Спорт и наука» с авиационным разделом стал издавать Одесский аэроклуб.

И в следующем году – журнал «Аэро и автомобильная жизнь», воздухоплавательные кружки и клубы, полеты, начало работы первого в России самолетостроительного завода акционерного общества «Первое Российское товарищество воздухоплавания С. С. Щетинина и К », строительство И. И. Сикорским первого вертолета…

Вспомним Уточкина, Ефимова, Славороссова, Ткачева, Арцеулова…

Кажется, совсем мало общего у авиаторов и Столыпина. Разве что участие Реформатора в первых показательных полетах вместе с капитаном Л. М. Мациевичем? На этот счет вполне уместно замечание тогдашнего репортера о качествах, необходимых летчику: «К счастью, славянская раса, отличающаяся смелостью самой беспечною, дает к этому превосходный материал: хотя именно эта беспечность и удаль очень часто идут в ущерб холодной осмотрительности, столь необходимой для воздухоплавания».

Смелость Столыпина проявилась не только в полете с Комендантского поля на «летающей этажерке», но еще и в том, что он знал от полковника Герасимова о возможности покушения со стороны эсера Л. М. Мациевича. Несмотря на серьезность предупреждения, Столыпин полетел.