Столыпинский галстук

– Нет. Но Столыпина должны были убить в базовой версии истории. В 1911, в Киеве, вместо болгарского наследника Бориса.

– Алексей знает?

– Пока нет.

– А что было бы, если бы вы не вмешались?

– Участие России в войне в Европе, революция, гражданская война и страшная смерть ваша и всей вашей семьи под пулями взбунтовавшегося народа.

– Всей? И детей?

– Да, Государь.

Николай II, смертельно бледный, некоторое время молчал.

– И Россия бы тоже погибла?

– Россия бы не погибла. Но ее ожидала бы совсем другая история. Жестокая и кровавая. Но не будем о печальном. Нам нужно обсудить еще, как решить проблему Алексея и Сашеньки с Александрой Федоровной. Мне не хотелось бы, чтобы вы рассказали ей об истинном положении дел.

– Боюсь, Алексей Николаевич, по-другому не получится. Иначе она не даст согласия. Но за нее вы можете быть спокойны. Императрица ― не из тех женщин, что любит трепать языком.

– Это я знаю. Ну, что ж, вам видней.

– Вы сказали, что там, в будущем, ваш статус не уступает моему. Так вы что, относитесь к императорской фамилии?

Некоторое время Карамышев молча смотрел на Николая II со странным выражением лица.

– Нет, Николай Александрович. Там я ― Творец.

По тому, что князь впервые за все время их знакомства обратился к нему по имени-отчеству, Николай II понял, что услышанное ― правда. Он вспомнил поведение любимого пса и слова Распутина при первом знакомстве с Карамышевым. Он хотел вскочить с кресла, но Карамышев удержал его.

– Не нужно. Моя миссия здесь подходит к концу. Того, что должно было случиться, удалось избежать, это главное. Я знаю, что вы ответственно относитесь к своим обязанностям Императора. Но обязанности эти тяготят вас. Вам не нравится эта работа. Поэтому мой вам совет: не затягивайте с передачей власти Цесаревичу. Из него получится отличный Император. И Сашенька поможет. А вы проведете остаток дней, занимаясь тем, к чему у вас лежит душа. В почете и уважении, на пике славы. Нужно уметь уйти вовремя.

– Как мне обращаться теперь к Вам?

– По-прежнему. Кроме вас, Императрицы и Сашеньки, никто не должен знать о нашей миссии. Это важно. Кореневу ― Щербатову мы заберем с собой, она ничего не расскажет.

– Так она не с Вами?

– Она местная, и их роман с Кореневым ― самый настоящий.

– Вы решили вмешаться, чтобы со мной и Россией не произошло то, о чем Вы говорили?

– Отчасти. Но развитие событий по упомянутому мной сценарию грозило в будущем куда большими бедами для разума и жизни в целом, и не только на Земле.

… Через несколько дней на трех самолетах Император со свитой и герои с семьями вылетели в Санкт-Петербург.

Награждение производилось на дворцовой площади у Зимнего дворца. Стоял теплый весенний день. Цесаревич в форме капитана третьего ранга и с орденами Святого Станислава и Святого Георгия четвертой степени смотрелся великолепно. Внеочередное звание и Георгия он получил от адмирала Колчака за командование линкором в сражении и за меткий залп по «Алабаме».

– Какой ты у меня красивый! И как тебе идет морская форма! ― прошептала Сашенька.

Объявили построение. Вся Дворцовая площадь была до отказа забита жителями столицы, и лишь в центре был небольшой свободный пятачок. При вручении награды адъютант императора подробно зачитывал детали подвига, совершенного каждым награждаемым. Перед Цесаревичем награды получили полковник Кулишенко и его командиры полков ― Буденный, Чапаев и Шкуро. Наконец, настала его очередь.