Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания

— Девушка, а может, есть билеты на какое-нибудь южное направление? Ну… там Одесса, Николаев, Харьков. Может, Ростов?

— Нет-т. Никаких билет-т-тов в южном направлении нет-т-т совсем-м.

Я пригорюнился. Передо мной замаячил призрак железнодорожного вагона с полуторасуточным перестукиванием колес по моему зубу.

Видно, это страдальческое выражение на моем лице было столь впечатляющем, что девушка из соседнего окошка, высунувшись, окликнула меня:

— Ма-ал-л-ладой человек, пад-д-даждит-те минут-т-точку.

Я подошел к ее кассе. Девушка что-то усиленно высматривала в мониторе, бегая пальцами по клавиатуре терминала. Потом улыбнулась и подняла глаза на меня.

— Ма-ал-л-ладой человек, вам-м несказанно пав-везло! Есть бил-лет-т-т на сегодн-н-ня. Таллин-н — Симферопол-л-ль, с промежут-точн-н-ной посад-д-дк-к-кой в Днепропетровс-ск-к-ке-е-е. Рейс через-з-з 4 час-с-са. Будет-т-те оформлять билет-т-т?

От воодушевления я просто молча затряс головой и протянул паспорт. Через пятнадцать минут я вышел на улицу счастливым обладателем билета в Симферополь. Откуда вдруг взялся билет на раскупленном на несколько недель направлении, мне предстояло узнать позже. А пока я все же решил попытаться утолить голод, невзирая на подающий нездоровые признаки жизни при каждом прикосновении зуб. Уже на втором заходе в близлежащие кафе я обнаружил в меню бульон и, заказав его, довольно быстро влил в себя, старательно глотая неразмокнувшие гренки.

Такси домчало меня до аэропорта довольно быстро. Таллинский аэропорт тех времен был тоже из серии «советская Европа», то есть хотя и небольшим, но уютным, красиво оформленным внутри, и не походил на большинство виденных мной прежде. Не знаю от чего, может, от тряски в машине, может, от неловко укушенной гренки, но по приезде туда мой зуб начал болеть, именно болеть, а не просто реагировать на прикосновения. Выпил еще таблетку. Бесполезно. Анальгин уже не действовал. По возрастающим ощущениям до славного города Севастополя я бы не дотерпел точно. Памятуя, что на каждом вокзале обязательно должен быть медпункт, я ринулся на его поиски. Медпункт благополучно нашелся, но в нем не оказалось ничего, что могла бы облегчить мою участь, кроме на удивление словоохотливого фельдшера, который рассказал мне чуть ли не всю историю Таллина за несколько минут, при этом беспомощно разводя руки в стороны и показывая на бинты и йод, которые только и были у него под рукой. Но именно он и посоветовал мне сходить в летную поликлинику, которая находилась метрах в трехстах от аэропорта на закрытой территории и даже милостиво написал мне записку к тамошнему зубному врачу. Я рванул туда. С этой запиской меня пропустили на территорию аэродрома и даже проводили к поликлинике. Врач, миловидная женщина лет тридцати, внимательно прочитала записку, усадила меня в кресло, очень аккуратно изучила зуб и сделала резюме:

— Знаете, молодой человек, по совести, надо бы вам рентген сделать. Но у нас кабинет на переоборудовании, а ехать в другое место далеко. У вас через сколько времени самолет?

Я посмотрел на часы.

— Через два с половиной часа. Симферопольский рейс.

Врач покачала головой:

— Не успеете. Я, конечно, могу его удалить прямо сейчас, но думаю, что полет через всю страну после этого вам покажется малоприятным. Но если вы хотите, то удалим прямо сейчас.

Я на миг представил себя, сидящим в душном самолете, со ртом набитым окровавленной ватой, с отходящей анестезией, с невозможностью не то чтобы попить, а даже внятно сказать несколько слов.

— Нет, сейчас я рвать не хочу.

Как мне показалось, врач с облегчением вздохнула.

— Говорите, анальгин уже не помогает? Ничего более действенного у меня нет, а сделать анестезирующий укол без операции я не могу. Отчетность. Но давайте я вас сейчас отведу в кабинет физиопроцедур. Пусть погреют вам этот зуб, может, полегче станет.

Отвела. Погрели. Не полегчало ни капельки. Даже, кажется, стало еще хуже, потому что после прогревания зуб начал как-то потрескивать внутри.

Вернувшись к зданию аэропорта, я пристроился у входа и начал беспрерывно чадить сигареты. Скорее, из-за самовнушения или, может, на самом деле, но боль немного стихала при наличии табачного дыма во рту. Долго так продолжаться не могло, столько курить было невозможно, но пока я усиленно смолил одну за одной, обреченно осматривая окрестности. Надо заметить, что авиарейсов из Таллина было немного, и по этой причине аэропорт был практически пуст, не считая десятка таких же, как я, которым просто было некуда деться в чужом городе.