Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания

Издевательство Средиземного моря над неокрепшими организмами первокурсников продолжалось, как уже было сказано, около полутора суток. О том, чтобы находиться в кубрике, не могло быть и речи. Атмосфера нашего спального помещения напоминала самый затрапезный медвытрезвитель после празднования Великого Октября. Только тела и вонь. Просто поле битвы какое-то! Я с группой товарищей, которых природа тоже наделила стойкостью к проказам морских вод, не в силах терпеть смрад, исходящий от сломленных сокурсников, перебрался в единственную найденную нами чистой душевую. Мы притащили туда скамейки и пару столов и развлекались игрой в карты, благо ловить нас за это неуставное занятие тоже было некому.

Наконец шторм стих. И когда командир «Хасана» увидел свой образцово-показательный корабль, потрепанный ураганом и заляпанный остатками нетщательно пережеванной пищи, был объявлен всеобщий аврал. Эпопея по наведению порядка была повторена в кратчайший срок с применением грубого морального насилия над расквашенными штормом курсантами. Работать заставляли всех, невзирая на физическое состояние будущих офицеров. А погода меж тем стремительно улучшалась.

Худо-бедно мы навели последний глянец на материальную часть, и с таким же рвением принялись приводить в порядок себя, поскольку утром следующего дня нам предстояло отшвартоваться в Пирее. В кубриках выстроились очереди за утюгами. Обувные щетки шли нарасхват. Теперь подгонять никого не требовалось, все и так драились и чистились со страшной силой. После обеда «Хасан» бросил якорь перед входом в гавань Пирея. В отдалении стояло множество торговых кораблей, так же как и мы ожидавших добро на вход в бухту. А немного подальше над водой возвышалась громада авианосца «Нимиц», ухода которого мы ждали все эти дни. Даже издалека размеры этого монстра поражали воображение. До полного наступления темноты, на астрономической палубе стояла очередь взглянуть в дальномер и увидеть поближе палубы авианесущего гиганта с армадой самолетов и точками суетящихся людей на палубе.

Утром нас подняли в пять часов. Быстрый завтрак и тревога. «Нимица» уже не было. Он и корабли сопровождения ушли ночью. Вскоре железным голосом прогремело: «По местам стоять, узкость проходить!» И корабль пошел на вход в гавань. Как бы мне хотелось увидеть это зрелище со стороны! А посмотреть было на что. Без малого триста курсантов, в парадной форме, в бушлатах с белыми ремнями, в белоснежных перчатках были выстроены по всем шести палубам нашего маленького «Хасанчика» по стойке смирно и с интервалом в метр. Я всегда считал и считаю, что русская военно-морская форма — самая красивая на свете. Не помпезная, но и не простецкая, без излишеств и лишнего антуража, но сразу бросающаяся в глаза своей строгой красотой. И хотя на дворе было раннее утро, на «Хасан», пробирающийся между кораблей, густо облепивших причалы, смотрела масса народа. Портовые работники, матросы высыпавшие на палубы, ранние прохожие. Они махали руками в знак одобрения, что-то кричали, кое-где вытаскивали красные полотнища и размахивали ими. Тогда я впервые почувствовал настоящую гордость за себя, свою страну, за нас всех, представляющих могучую державу сегодня и здесь. Очень приятное чувство. Редкое ныне.

Пришвартовались в центре города между шикарным лайнером «Эль Греко» и еще каким-то плавучим пентхаузом. Только после этого прозвучала команда, и мы разошлись по кубрикам. В Пирее предстояло пробыть четверо суток.