Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания

— Задницу-то хоть подвинь, когда флагманский сесть хочет, сосунок! — Пашков двигает локтем Солитера, по молодости еще робко относящегося к флагманским механикам.

— Это ты береговой шушере заливай, что ты здесь отрабатываешь! Куда чайник спрятали? Молодежь, разве не видно, что я чайку хочу? Давай быстренько!

Пока закипает чайник, Пашков успевает обсудить с комдивами и нами реальное состояние «железа», что-то подсказать, за что-то трахнуть, над чем-то посмеяться. Потом, вытерев пот и взглянув на часы, говорит:

— Ну до конца этого лицедейства еще минут двадцать, пойду перекурю и корму трахну… на всякий случай. Серега, курить хочешь?

Полупанов кивает.

— Само собой, Юрий Сергеевич!

— Пошли, медвежонок, курилку проверять!

До того сидевший молча или невпопад отвечавший на вопросы Солитер вскидывается.

— А можно и мне, тащ кавторанг?

— Можно всраться, а для тебя — разрешите! Молод еще, да и кто старшим на пульте останется?

И они покидают пульт, оставив комдива два с глупой улыбкой на лице, при дружном хохоте с нашей стороны.

15.00. «Каштан» оживает и вещает умирающим голосом нашего механика, командира БЧ-5, капитана 2 ранга Ерофеева Михал Анатольевича. Он очень хороший мужик, и как мы сидим на пульте во время всех общекорабельных мероприятий, так и он сидит в ЦП наравне с нами. Но солидный для подводника возраст — 44 года — дает о себе знать, и механик страдает постоянным и хроническим недосыпом, что явственно слышится в его голосе.

— Отбой всех тревог! Первой смене заступить!

Вот так всегда. Дневная первая смена на вахте стоит не более полутора часов. Два с половиной часа за них, вместо того, чтобы отдыхать, стоим мы, КГДУ-1 Скворцов и КГДУ-2 Белов. Прибегает окончательно проснувшийся за эти часы Бузичкин. Он одновременно и зол, и весел. К нему на БП-65 заглянул замполит и, как всегда, сунулся туда, куда нормальный человек не полезет. В бачок для аварийного запаса воды. И нашел там тертый-перетертый номер журнала «Плейбой». Бузичкин, естественно, об этой «мине» не подозревал, наличие воды в бачке не проверял недели полторы и получил по полной программе за сексуальную напряженность личного состава. Потом на запах прибежал помощник командира и заявил, что по нынешним временам «Плейбой» — просто периодическая печать, не более, а вот отсутствие воды в бачке — практически преступление. В итоге замполит и помощник сцепились над злосчастным бачком и «Плейбоем» в жесткой схватке, выявляя приоритеты для посадки на кукан бедного Бузичкина. В итоге помощник победил, но замполит в вечерней общекорабельной «молитве», а правильнее, в подведении итогов дня по корабельной трансляции обещал помянуть и «Плейбой», и прочее блядство.

15.30. После всех тревог и учений возникла очередь в курилку, не менее 20 человек. Надо успеть до заступления второй смены обникотиниться и спрятаться в каюту. Все обсуждают предстоящее всплытие на сеанс связи под перископ. Ждут новостей. Там, на Большой земле — чемпионат мира по футболу, а мы не в курсе, что там происходит. Мне футбол по барабану, а вот то, что всплытие — после нолей часов, совсем не радует. Значит, ночью поспать придется часа на три меньше.

Перекурил и растворился в каюте. Там никого нет. Скворцов на вахте. Сейчас объявят пересменку, а потом сразу, минут через пять, не дав никому из сменившихся ни минуты на личные нужды, объявят занятия по специальности. Мутное такое время. Тревоги нет, офицеры и мичманы начнут дрессировать молодежь в отсеках и на постах, попутно занимаясь повседневными делами в своих углах. По уму и совести, я тоже должен быть на ПУ ГЭУ, учиться военному делу настоящим образом, но как-то не очень хочется. Да и по правде говоря, знаю я это все давно, это же практика, а не теория. Поэтому, пока никто не хватился, можно и голову уронить на подушку. Есть еще один вариант: пробраться на нижнюю палубу 4-го отсека и немного заняться спортом, а то и так жирку за последний месяц зримо добавилось, но со слов вахтенного, туда уже спустился большой старпом, а вот с ним мне в это время не по пути. Поэтому предпочтение отдается здоровому сну подводника.

17.00. До чего же быстро засыпается днем! Так бы и ночью. А то шатаешься до двух часов и никак. А тут только голову положил, и все! Темнота. Разбудил меня вахтенный отсека, тихонько поскребшись в дверь каюты.

— Тащ… малая приборка. Старпом сказал, лично вас разбудить.

Вот еще одна несправедливость: малая приборка. Идет она у нас полтора часа. Про большую приборку и говорить нечего. Она может идти с утра до ночи. Но на время приборки я опять должен идти на пульт и менять командира отсека, чтобы он проруководил этой самой приборкой у себя в отсеке. Раз старпом самолично… придется идти. Добрел, чертыхаясь, на пульт. Упал в кресло. Предусмотрительный Мефодьич выставил у двери обрез с ветошью, мол, и мы тоже убираем, а сами увлеченно гоняют со Скворцовым в нарды. У Кости уже не сонный вид, пшеничные усы топорщатся вверх, и вообще выглядит он молодцевато.

— Паша, грамулечку не хочешь?