Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания

Другая подруга явилась в политотдел и заявила в лоб начальнику, что, мол, изнасиловали меня, дорогой капитан 1 ранга, прямо в стенах вашего училища. Нагло и беспардонно на скамейке, после танцев. Кто — не заметила, только курсовок у него много было, то ли три, то ли четыре. Он мне ими все ноги расцарапал! И в доказательство задрала юбку до зубов. Царапины присутствовали. Именно в тех местах. Надо сказать, политорганы как чумы боялись историй с женским телом и старались замазывать их кулуарно всеми доступными способами, не расплескивая на весь флот. Военная машина заскрипела и начала проворачиваться. Девушке налили чая и попросили подождать. День был рабочий, увольнений не было, решение совместно с начальником училища приняли быстрое и волевое. Большой сбор старшему курсу, построение на плацу поротно, всю вахту, без исключений, в строй. Казармы на замок. Проверить пофамильно. Через час весь старший курс, включая больных из санчасти, был выстроен на плацу в две шеренги. Смотрины начались. Между курсантами в полной тишине, сопровождаемая начпо и офицерами политотдела, шествовала жертва насилия, пристально вглядываясь в лица будущих пенителей морей. Всех кадетов пробирала непроизвольная дрожь. Вдруг выберет? Не отвертишься. Уверенней всех чувствовали себя самые неказистые и некрасивые, да и то внешне. Внутри с ними творилось то же самое. Девушка мельком проглядела выставленный четвертый курс и более внимательно начала изучать пятикурсников. Офицеры политотдела, сопровождавшие смотрины, настороженно молчали, напоминая готовых к броску бультерьеров. Наконец, продефилировав вдоль пятого курса раза три, девушка решительно остановилась и показала пальцем.

— Он!

Побледневший кадет попытался что-то сказать, его быстренько отсекли от всех и, зажав в плотное каре из замполитовских тел, увели на аутодафе в политотдел. Следом, покачивая бедрами, удалилась дознавательница. Врача для экспертизы даже не приглашали. Расписались они в течение недели, при содействии начальника училища. Опять же, по слухам, незадачливый кадет имел глупость отвергнуть притязания на брак настойчивой подруги, и она поклялась ему, что он будет ее мужем любой ценой. Тот имел еще большую глупость рассмеяться ей в лицо. Месть же оскорбленной женщины была коварна и жестока. Своего она добилась.

Но осечки случались и у представительниц слабого пола. Незадолго до нашего выпуска, старый начпо, набрав неимоверную выслугу лет, покинул свой пост, и удалился в запас, выращивать гладиолусы. Ему на смену пришел свежий, прямо из кипучей флотской жизни, начпо дивизии подводных лодок с Севера. С делами такого толка на предыдущей службе ему сталкиваться не приходилось, по причине нехватки женщин, полного отсутствия курсантов и другого социального устройства северных гарнизонов. Поэтому, когда на КПП прибыла очередная «жертва» с родителями, на вопрос дежурного по селекторной связи:

— Товарищ капитан 1 ранга! Тут к вам девушка с родителями, говорит беременна от кого-то из наших. Хотят разобраться. Пропустить или нет?

Начпо простодушно ответил:

— Ты им объясни поделикатней, у меня тут две тысячи х…в, я каждый руками удержать просто не в силах!

Все бы ничего, но дежурный забыл отключить громкоговорящую трансляцию, и ответ начпо прогремел над КПП, как сводка Совинформбюро в дни первых побед. Надо ли говорить, что под взглядами других посетителей вся семейка густо покраснела и поспешно ретировалась, чтобы больше никогда не вернуться. Начпо же сразу приобрел в курсантской среде безграничное уважение. Потом он тоже пообтесался, внедрился в новую реальность, но массовых опознаваний не устраивал, и по возможности старался посылать подальше просителей такого рода. Особенно если весомых доказательств не было.

Но женский пол не был бы женским полом, если бы не находил все новые и новые способы обаять будущих офицеров. Настоящим праздником для многих засидевшихся севастопольских невест стал перевод из Баку в наши стены целого факультета химиков. Не избалованные женским вниманием, прозябавшие без женской ласки в мусульмански строгом Баку, курсанты-химики попали, как куры в ощип, в объятия гостеприимного Севастополя. Женились пачками. Обоймами. Как из пулемета. Охмурение шло по полной программе. После азербайджанской столицы, где совместный поход с аборигенкой в кино рассматривался как явное соблазнение и требовал немедленного визита в ЗАГС с последующим вывешиванием подпачканных первобрачной кровью простыней в окна, Севастополь с его фривольными курортно-флотскими нравами казался почти что раем земным. Так что в первый год добрую половину пришельцев из Баку окольцевали, как подопытных кроликов в общественном стаде.